Зухуршо знал, что делал, когда приказывал:
«Этого мужика напоите, чтоб вода из ушей лилась, и кер ему завяжите».
При полном параде, с церемониальным удавом на раменах, он распоряжался, стоя на возвышении. На крыльце магазина. По обе стороны от Зухуршо, вдоль магазинной стены выстроилась его уголовная дружина. Сбоку, чуть в стороне, понуро топталась небольшая кучка мужиков.
Прочие поселяне, мужчины и женщины, стояли напротив плотной толпой. Зухуршо согнал все население Ходжигона наблюдать за показательной экзекуцией, чтобы каждый наглядно представил, что ждет любого, кто откажется запахать посевы на своих полях и подготовить землю под высадку мака.
Два Зухуровых головореза потащили из кучки отказников того, кому была назначена пытка мочевым пузырем. Мужик уперся. Подошел третий боевик и коротко саданул его прикладом автомата по почкам. Отказника повели в помещение магазина. Я очень хорошо представлял, какие мучения ему предстоят, — читал у Светония об этой пытке. Зухуршо-то откуда о ней узнал? Вряд ли он изучает античных авторов.
Головорезы вывели следующего.
«Сколько земли?» — спросил Зухуршо.
Из-за его спины вынырнул Гадо с тетрадочкой в руках.
«Как фамилия?»
«Камолшоев», — хмуро ответил отказник.
Гадо перелистал страницы и сообщил:
«Три поля, общая площадь — половина гектара».
«Бочка», — повелел Зухуршо.
Мужика подвели к большой бочке, стоящей у стены:
«Лезь».
Пинками загнали сопротивляющегося человека в дощатую бочку с двумя отверстиями в боку. Невысокий мужик высовывался из нее чуть повыше поясницы.
«Руки в дырки просунь».
«Как? Низко же», — сказал мужик.
«Присядь».
Мужик повиновался. Ему крепко стянули веревкой запястья высунутых в отверстия рук. Боевик заглянул в бочку и похлопал по макушке присевшего в ней человека.
«Готов. Вставай, иди».
Оказалось, что дно у бочки выбито. Из нее, когда наказанный с натугой поднялся, торчали только голова и плечи, кисти рук и ноги.
«Куда идти?»
«Куда хочешь. Бочку снимешь — прибьем».
Пошатываясь, человек побрел к толпе, напоминая гротескного «человека-сэндвич», зажатого между двумя плакатами. Такие уже стали появляться на московских улицах. Не «сэндвич», а «сосиска в тесте», — шепнул лукавый, но я был до предела возмущен происходящим и не оценил неуместной шутки.
Приступили к очередному отказнику. У этого земли было больше, чем у предыдущего.
«По пяткам», — назначил Зухуршо.
Он тешился, перебирая экзотические наказания. Слава богу, самопальный Заххок не додумался до попытки кормить своего змея человеческим мозгом. Хотя, кто знает, возможно, и мелькала у него такая идея, но остановила техническая невозможность — пасть удава не приспособлена для высасывания или захвата студенистой массы. Пришлось ограничиться простыми, но доступными средствами. Как обычно, он превратил трагедию в комедию, и это пробуждало у меня больше негодования, чем вызвала бы, наверное, банальная жестокость.