— Предположим.
— Итак, задача: ищем профессионала и человека со стороны. А ты… Скажу честно, но только чтоб без обиды. Лады? Про боевой опыт и прочее молчу. И так ясно. Главное, ты, с одной стороны, как бы здешний, во всяком случае, всегда проканаешь за местного. А с другой, как в анекдоте говорится, — гвоздь от совсем другой стены. Для подобных дел — самое то. Идеальная кандидатура.
— У идеального кандидата есть один недостаток, — говорю. — Не согласится.
— Уговорю. Психология, мой друг, психология. Я тебя сразу приметил, еще у Горбатого. Поверь, в людях разбираюсь. Потом, когда на денек в Курган наведывался, кое-кого порасспросил. Так что много про тебя знаю.
— И что выяснил?
— Да так, разное… В общем, хорошо о тебе говорили.
— Копнул бы глубже — узнал, что гражданские у меня в Красную книгу записаны. Отстрелу не подлежат.
— Пустяки. Одного небось вычеркнешь.
— Причину назови.
— Ну-у-у, брат, причину ищи сам. Поднатужься.
Дает понять: откажусь — и хрен мне, а не вертолет. Торопит:
— Решай поскорей. Или летим, или…
— Три минуты. Дай подумать.
— Отчего ж не дать? — демонстративно выставляет руку с часами.
Через пятнадцать секунд говорю:
— Согласен. Одно условие: доставим девушку, потом летим на пастбище. По воздуху — от кишлака рукой подать.
— И чего тебе там?
— Хочу с Зухуром парой слов перекинуться.
— Нет проблем. Для своего человека — хоть на край света.
Говорю:
— Дай еще десять минут. Я — за девушкой.
Бегу к грузовику.
Особо раздумывать было не над чем. Все четко. Для меня не существует понятий «хорошо» и «плохо». Есть только «правильно» и «неправильно». В данной конкретной ситуации правильное решение — валить Алёша и дать девочке шанс. За нее я в ответе. Перед ней в долгу. За него не отвечаю. Горбун сам напросился — подошел слишком близко и угодил в зону контакта. Я не зазывал.
Одно непонятно: как Ястребов просчитал, что соглашусь?
В фургоне в Талхак еду. Могучую силу в себе чувствую, дедов-покойников призываю. Не к дедушке Абдукариму — напрямую к древнему старшему деду, от которого наш каун происходит, обращаюсь:
«Дед Абдушукур, помогите. Зухура убивать буду. Если поможете, прошу, знак, пожалуйста, подайте. Знак не подадите — все равно тысячу раз спасибо. Я сам то, что задумал, исполню».
В жар меня бросает. Это деды-духи знак подали — помогут.
Шухи-шутник на скамейке рядом сидит, локтем меня толкает:
— Эй, Тыква, ты когда жену Зухура из огня тащил, наверное, пощупал немного? Мягкая, наверное, сладкая…
Другие хохочут:
— Нет, Тыква говорит: совсем жесткая, подгорелая.