Пятнадцать тридцать девять. Вхожу во двор Зухурова дома. Спрашиваю бойца на воротах:
— Где Гадо?
— В конторе.
Иду к кабинету. Уже, факт, не Зухурову. Дверь распахивается, выходит Гадо. Точно специально подгадал. Хмурый, сосредоточенный. Видит меня, изображает на морде сначала удивление, затем озабоченность и заботу.
— Даврон, друг, вернулся! Куда отвез? Мать сказала, в кишлак. Я не поверил. В кишлаке разве лечить умеют? Ну, расскажи, что врачи в Калаи-Хумбе сказали?
Говорить на эту тему не хочется, но придется держать Гадо в курсе. Будущий сотрудник. Информирую:
— В Талхаке она. Тамошняя знахарка будет лечить.
Гадо одобряет:
— Тоже правильно. Знахарки такое умеют, что врачам не под силу.
Порядок. Товарищ правильно колеблется вместе с руководящей линией.
Гадо спохватывается:
— Э, друг, ты устал, наверное, с дороги. Голодный, наверное. Пойдем в мехмонхону. Обед туда принесут. Я сказал, чтоб к твоему возвращению приготовили…
— Потом. Разговор есть.
— За обедом поговорим. — Кричит: — Эй, Матлуба!
На крыльцо выскакивает женщина. Гадо приказывает:
— Чай, шурпо, все, что полагается…
В мехмонхоне усаживает меня на почетное место, обкладывает подушками, сам садится пониже, опускает глаза. Демонстрирует, что ждет, пока я начну разговор.
Начинаю:
— Значит, так. Зухур… Короче, твой брат приказал долго жить.
Гадо кивает. Лицо на долю секунды оживает и мгновенно застывает. Не успеваю поймать мелькнувшее выражение. Что это было? Радость? Горе? Досада? Произносит ровно и бесстрастно:
— Выходит, судьба его такова. Избежать хотел, не получилось. Когда Зарина вечером с собой такое сделала, Зухур ночь не спал. С утра пораньше от твоей расправы на пастбище убежал. Тебя, Даврон, я не виню. Если случилось, что ты убил…
Перебиваю:
— Не я. Деревенский мальчишка камнем пришиб.
Гадо опять кивает. Молчу.
— Зухур мне не брат, — говорит Гадо.
Молчу.
— Сын моей матери от первого мужа и больше никто, — говорит Гадо. — Понимаешь?
Сохраняю безучастность. Гадо не сдается:
— Приведу пример: вот имеется у моей матушки в личной собственности козел. Матушка его козленком взяла, вырастила, заботится о нем, но никто в здравом уме не будет козла считать моим братом. Согласен? Аналогично: был у матушки сын. Не от моего отца, от другого человека — этот самый Зухур. Какое отношение он имеет лично ко мне? Никакое. У меня сестры есть, дочери моего отца. Родной брат есть — в России, в Рязани живет, инженером работает. Еще был брат, в детстве умер. А Зухуршо? Он мне никто.
Оригинальный некролог. Откликаюсь:
— В общем-то идея понятна. Аналогия неточна.