Чем-то он напоминал ей Йозефа, только был гораздо моложе — ему шел двадцать второй год. Валентин заведовал каруселью. Когда Люба впервые увидела его, он, бесшабашно сбив кепку на белобрысый затылок, стоял, прислонившись к столбу на крутящейся карусели. Люба горько пожалела тогда, что не успела расплести косички и накрасить ресницы материнской тушью. Впрочем, он и так заметил ее — Люба была в этом уверена. Она превратилась в настоящую маленькую женщину: блузка обтягивала упругие небольшие груди, черные глаза, видевшие так много, спокойно и задумчиво смотрели куда-то вдаль. Она ловила его взгляд, но парень снова и снова проносился мимо.
Денег на билет у нее не было. Какие-то девчонки садились на лошадок, пяля глаза на Валентина и пересмеиваясь, а она так и стояла в стороне, слушая задорную польку, которая вроде бы хотела казаться веселой, но взвизгивание медных тарелок пророчило беду и грядущие печали. И пророчество сбылось.
Однажды Валентин спрыгнул с карусели и подошел к Любе, заложив руки за спину. Поглядел ей в лицо, подмигнул. Сердце у нее заколотилось. Раньше с ней такого никогда не бывало. Валентин помахал ладонью у нее перед глазами.
— Бесплатно, — сказал он, — за счет фирмы.
Он бесцеремонно и крепко взял ее за талию, легко поднял и посадил на спину ближайшей лошадки.
— Дай ей шпоры, — услышала она его напутствие и унеслась прочь на лошадке, которая то поднималась, то опускалась под ней.
* * *
Теперь, если она была нужна Магде, та знала, где ее искать — на карусели. Работать матери становилось все трудней — с каждым годом все больше девиц выходило на панель, — и она поняла, что без помощи Любы им никогда не скопить денег на побег из Польши. Однако Люба каждый день клятвенно обещала встретиться с нею на рынке и каждый вечер оказывалась на карусели — длинные волосы летят по ветру, глаза неотрывно устремлены на Валентина. Иногда он вдруг исчезал куда-то, и тогда Люба начинала пересчитывать девчонок, крутившихся у карусели, — так она узнавала, с кем именно из них уединялся Валентин в своей маленькой комнатке у реки. Она терпеливо дожидалась его возвращения, и видно было, что он рад ее видеть. Но когда же наступит ее черед?
И вот этот день пришел.
— Пошли, — бросил ей Валентин, и она покорно заторопилась следом за ним.
Неизбежное должно было случиться. Она знала, что надо только ждать — и в конце концов она окажется в его комнатке, в его объятиях. И вот — дождалась.
Ей нелегко было угнаться за долговязым, широко шагавшим парнем. Он, к ее удивлению, направлялся к Вавелю — замку польских королей.