– Видно, неудобно, товарищ полковник, докладывать при таком конфузе. Все-таки передовики наши, маяки.
Кочаров уловил и эту иронию комвзвода, и лукавинки в глазах, но не стал его «вразумлять» в присутствии Растокина, а лишь пожалел о том, что не зашел в парк к Полякову, не убедился во всем сам.
«Но как Поляков мог доложить о готовности батальона, если восемь танков неисправны? А может, все это выдумки лейтенанта? Поляковым займусь позже, а сейчас надо вызвать Мышкина», – решил он.
Растокин тем временем стоял у стенда, делая вид, что их деловой разговор его мало интересует.
– Где ваш командир? – услышал он голос Кочарова.
– В мастерской, товарищ полковник, – ответил Сергей.
– Вызовите ко мне.
Растокин оглянулся и увидел, как вскинул Сергей к виску руку, сказал: «Есть!», быстро зашагал в мастерские.
– Хороший офицер… – после некоторого молчания заговорил Кочаров.
– За Сергея я спокоен, – отозвался Растокин. – Парень толковый. Прикипел я к нему, как к родному… В детдоме разыскал. Жена Карпунина тоже погибла. Под бомбежку попала. Его в детдом определили. Там и нашел.
– Фамилию решил не менять на свою?
– Пусть носит фамилию отца. – Растокин на секунду умолк, преодолевая подступивший к горлу шершавый ком, потом добавил: – Продолжает род, Карпуниных.
Несмотря на вечер, было все еще душно, весь день палило солнце. Кочаров вытер платком лицо, настороженно покосился на Растокина. Все эти дни, как приехал Растокин, его угнетала какая-то неопределенность, недосказанность, будто они оба боятся того разговора, который непременно должен состояться, и они его сами сознательно оттягивают. Но сейчас он понял, этого разговора не избежать, начал первым.
– Хочу поговорить с тобой, Валентин, о Марине… – сказал и запнулся.
«Зачем я об этом? Не глупо ли вспоминать прошлое, спустя столько лет?»
Растокин будто угадал его сомнения, проговорил:
– Стоит ли, Максим, ворошить прошлое? Я рад, что у вас все хорошо.
– Живем дружно… Хотя, скажу, характер у меня ершистый… – На его лице показалась и тут же погасла грустная улыбка. – И все-таки я чувствую перед тобой вину… Она была твоей невестой…
– Ты тут не причем. Война… – Растокин вытащил из кармана трубку, стал набивать табаком. Пальцы его от волнения слегка дрожали, табак сыпался мимо трубки.
– Я очень хочу, Валентин, чтобы между нами были прежние добрые отношения.
– Я тоже… – Растокин, наконец, набил трубку, раскурил ее от спички, сделал несколько глубоких затяжек.
К ним подошел Мышкин, в рабочем комбинезоне, фуражке. Доложил:
– Товарищ полковник, командир третьего батальона майор Мышкин по вашему приказанию прибыл!