Третий мог еще передвигаться сам. Машину сожгли, а сами просекой двинулись в лагерь…
Командир отряда устроил Растокину за эту операцию изрядную головомойку. Они могли разоблачить себя, угодить в лапы фашистов, поставить под угрозу выполнение основного задания – уничтожить группу немецких офицеров и генералов.
Растокин стоял перед командиром отряда с виноватым видом, глубоко поняв только сейчас, какую грубую ошибку они допустили сегодня, и готов был нести за это любое наказание.
Под конец разговора командир отряда, рослый и худой, с воспаленными от постоянного недосыпания глазами, видя переживания Растокина, немного смягчился, но все же пообещал наказать.
Вечером они еще раз подробно обсудили предстоящую операцию, а ночью их переправили в город.
При встрече с Таней Растокин узнал, что приезд немецких генералов ожидается в четверг около семи вечера, что ужинать будут в зале вокзала на втором этаже, в ресторане. Для обслуживания выделяют несколько русских девушек, которых подбирает лично сам комендант города, и что в их число попала и Таня.
Это сообщение его обрадовало. Через Таню он мог проникнуть в зал, имея при себе особо сделанные миниатюрные мины большой взрывной мощности. Кроме того, через нее можно было заранее подобрать ключи для входа на второй этаж и вообще получать дополнительную информацию о готовящейся встрече.
Из других источников Растокин узнал, что поезд простоит на станции около часа, после чего пойдет дальше. С учетом всех обстоятельств он наметил план действий.
В среду, когда на станцию прибыл эшелон с ранеными, Растокин, тоже с повязкой на голове, затерялся среди военных, еще раз обошел вокзал, поднялся на второй этаж, осмотрел зал, где намечался прием.
Но в четверг утром Таня его огорошила. Обслуживать в зале будут не русские девушки, а немецкие, на кухню тоже берут только своих поваров.
Это озадачило Растокина. Надо было срочно предпринимать какие-то меры.
Он знал, конечно, что все подходы к вокзалу будут перекрыты, а у дверей выставлена усиленная охрана, что проникнуть в зал будет нелегко. Нужно было придумать что-либо неожиданное, дерзкое. Личная безопасность его волновала меньше всего.
В четверг около девяти вечера (поезд опоздал на два часа) Растокин в форме майора СС вышел из кабины хлебной машины, которая остановилась на противоположной от станции улице, и в сопровождении Михаила направился к вокзалу.
Захар остался в машине. Было темно, шел дождь, люди из охраны, выставленные с шести часов, устали, промокли, и это облегчало действия.
У первого поста их остановили, потребовали документы. Растокин небрежно ответил на приветствие, предъявил удостоверение, устало бросив: