У Джанни была отдельная пятнадцати метровая комната на втором этаже дома с прекрасным видом на лужайку Роберто вплоть до Дуддове.
Нери постучал, но никакой реакции не последовало. Так что он открыл дверь.
— Ты что, спятил? — Джанни открыл заспанные глаза. Его волосы дико торчали на голове, а лицо из-за жары было красным. — Я что, сказал «войдите» или нечто подобное? Я еще дрыхну!
— Через пять минут ты будешь в кухне, или случится скандал. Это понятно?
— Чего ради? Что, Альфонсо опять что-то ляпнул, иначе почему ты срываешь на мне свое плохое настроение?
— Я должен с тобой поговорить.
Нери не стал дожидаться ответа и покинул комнату.
Джанни натянул одеяло на голову и выругался. Потом с трудом выбрался из постели и побрел в ванную.
Нери и Габриэлла почти закончили обед, когда Джанни появился в кухне и вытащил из холодильника банку с пивом.
— Ну что? — сказал он. — Что тут случилось такого чрезвычайно важного?
Банка хлопнула и провоцирующе запенилась.
— Так дальше продолжаться не может, мой милый друг, — начал Нери. — Ты закончил школу. Прекрасно. А дальше? Ты подумал, чем хочешь заниматься? Или ты собираешься провести всю жизнь в постели?
— Было бы лучше всего, — ухмыльнулся Джанни.
— Что хочешь делай, но не здесь, не в моем доме!
— Ты выгоняешь его? Это еще что такое, Нери? — Габриэлла оторопела. — Боже мой, это же вполне нормально, что человек после школы не сразу понимает, чем он хочет заниматься. Я тоже не считаю, что безделье и сон до опупения — в порядке вещей, но ты же не можешь просто выкинуть его из дома!
Нери никак на это не отреагировал и сконцентрировался на Джанни:
— Найди себе работу или начинай учиться в высшем учебном заведении. Мне все равно. Но делай хоть что-нибудь!
— Я бы мог податься в полицию, но у меня, конечно, нет никакого желания унаследовать твою идиотскую работу здесь. Ты мог бы замолвить за меня словечко в Риме, или там до сих пор сразу же швыряют трубку на телефон, как только слышат фамилию Нери? — Джанни сказал так специально, чтобы еще больше разозлить отца, и именно этого он и добился.
Тот встал и вышел из кухни, громко хлопнув дверью.
— Ну, это уже лишнее! — рявкнула Габриэлла. — Неужели в этой семье невозможно поговорить мирно и спокойно?
— Наверное, нет, — ответил Джанни и тоже вышел.
Габриэлла поставила посуду в посудомоечную машину.
Она не знала, что делать, она знала лишь одно — дальше так жить было нельзя.