И вот, наконец, он у знакомого плетня. Солнце нещадно растапливало жирок отдыхающих, а сельчан и не было видно, только стайки загорелых и веселых детишек, прекративших свое баловство, с молчаливым интересом разглядывавших Ивана Кузьмича.
– Скажи дружок, ты знаешь, кто живет в этом доме? Где хозяйка сейчас? – спросил он старшого из стайки. Тут, как из-под земли вырос перед ним седой старик, одетый в расшитую, сияющей белизны рубашку.
– А ты кто? Что-то лицо твое, как знакомо?
– Я помню Вас, хотя видел мельком однажды, – и он рассказал деду, к кому приехал и зачем.
– Да-а, война, будь она неладна, всех жизни поломала, – молвил дед и замолчал, хмурясь.
– Мать-то Агнешки похоронили давно, не вынесла потери мужа, болезнь какая-то скрутила, да, очень горевала, – произнес и опять замолк, поддавшись мысленным воспоминаниям.
– Агнешка недавно замуж вышла, и уехали они жить в город.
Передать состояние его, сильно раненного словами, просто невозможно.
Иван Кузьмич понял, что все, осталось забыть и начинать жизнь заново. Но, ни работа, ни заботы о семье сестры и о своих родителях не могли его успокоить и позволить начать другую жизнь. Для него Агнешка затмила всех девушек Земли. Он так и остался холостяком в надежде, что она когда-нибудь прочитает о его любви, или расскажет ей кто. И она найдет его в Москве, если вдруг останется совсем одна, ведь Иван Кузьмич продолжал надеяться на возможность их совместного счастья!
(Авторские пунктуация и орфография соблюдены).