Вместе с писателем исчезло время, а пространство распалось на бесконечности, и внутрь Джинна хлынул черный космос.
Краткое содержание третьей главы
В кафе с Интернет-уклоном Джинн встречает писателя Сережу, который по заказу издателя пишет книжку «Медный Кувшин Старика Хоттабыча», которая является римейком известной повести Лагина, которая является римейком английского романа Энстея, который является римейком бессмертной сказки из «1001 ночи» — очевидно рассчитывая, что использование такого популярного сюжета запросто приведет к популярности и его, и его издателя.Писателю нужен прототип главного героя, и Джинн становится основным кандидатом. При этом облом, что кувшин оказался пустым, очевидно, никого из них не беспокоит. Джинн становится пьян и засыпает.
вкоторой чужая жадность создает угрозу фраеру
Начинался обычный московский будний день. Начинался, как и любой другой, сначала для рыночных торговцев и дворников, постепенно сменивших на улицах проституток и сотрудников ДПС ГИБДД, которые, отстояв возле своих автомобилей ночную (между вчера и сегодня) трудовую вахту, сдавали неупотребленное оружие и деньги — за вычетом своих комиссионных. У них эстафету приняли почтальоны, водители общественного транспорта, вахтеры и диспетчеры, вместе с рабочими убыточных заводов наполнявшие этот общественный транспорт и создававшие давку на свободных от пробок улицах и под землей, в вагонах автобусов и метро. Потом первые утренние, в основном советские, автомобили стали заполнять магистрали города спешащими к девяти часам мелкими управленцами, бухгалтерами, продавцами и прочими, коим несть числа, профессионалами. После девяти на средних иномарках, окончательно застолбивших движение, потянулись профессионалы и чиновники подороже и средней руки купцы и предприниматели. К десяти класс автомобилей поднялся еще на один разряд — проснулись банкиры, хозяева и дольщики крупных компаний и министры; и, наконец, к одиннадцати в автомобилях стали появляться первые бандиты, позже которых — к часу, трем и пяти — встает богема.
Небольшое кафе заправочной станции «Лукойл» на въезде в город явно было рассчитано на двух-трех посетителей, скучавших за разбавленным пакетиком чая, и в основном так всегда и бывало. И только полчаса в день — между одиннадцатью и двенадцатью утра — оно было заполнено так, что гостям приходилось стоять. Стоя, гости делились историями убийства животных и рыб, амурными приключениями и пересказами кинобоевиков, пока наконец их масса — историй и людей — не становилась критической, и тогда быстро определялось, кто где будет стоять, кто когда подъедет, на какой машине, кто будет прикрывать, и так далее. В основном все было всегда похоже, все роли известны, все схемы отработаны и обкатаны не раз, и потому эта часть разговора была самой короткой и даже скучной. Об остальных, не связанных напрямую с предстоящими действиями, делах здесь говорить было не принято. Затем гости, одетые и украшенные так однообразно, что возникала мысль об униформе, по двое-трое-четверо выходили к своим разноклассовым автомобилям и отъезжали к близлежащим рынкам, магазинам и другим промысловым объектам и субъектам коммерции.