– Был. Был маньяк.
– Один, да, папа?
– Нет. Были маньяки! Куча маньяков! Но-о… но это все скрывали! Ты не понимаешь. Ты живешь в другой стране, и наших ужасов, нашего страха ты не знаешь.
– Если ты скажешь, чего боялся лично ты, родившийся уже после того, как умер Сталин, я тебе поверю.
– Я боялся… Ну как… – Папа кивнул на лавочку, живописно усыпанную влажными листьями: – Посидим, а то я что-то… Наплавался с утра, устал…
– Мокро сидеть, – остановила я папу. – Просто не надо так бежать. Ты распалился и бежишь. Чего ты боялся?
– Что меня посадят, – неуверенно ответил папа. – За антисоветскую пропаганду.
– А как ты вел пропаганду? Солженицына печатал? Я вот читала, кстати, что у него половина неправда. Пишут те, кто сами сидели в советских лагерях.
Папа отчаянно захохотал.
– Неправда?! Неправда?!! Да ты что говоришь? Неправда… За что же ему тогда Нобелевскую премию дали?
– За неправду, пап. Нобелевскую премию по литературе часто дают тем, кто ругает Россию. Ты ведь не вчера родился.
– Я… Да ты… Да это же… Я же… Меня же чуть не упекли…
– Не упекли же!
Мне надоело это. Папа мне не друг. Папа мне папа. Я обязана уважать его, он обязан кормить меня до восемнадцати лет. Так написано в учебнике по обществознанию. А если человек тебя кормит, ты не можешь уничтожать его в споре. Поэтому разговор по душам имеет некоторые ограничения. Приходится себе это напоминать. Даже зря он опять завелся.
– Если бы ты мог еще раз родиться, ты бы в какой стране хотел появиться на свет? – попробовала перевести разговор я.
Папа ошарашенно посмотрел на меня.
– Что ты меня провоцируешь?! Ну, точно не здесь! Не в стране уродов!
– Поэтому я и спрашиваю – где.
– Тебе правда интересно?
– Конечно.
– М-м-м… – Папа задумался. – Ну… Например, во Франции…
– Почему?
– Там… Ну как… Все французское… Вино, женщины красивые… Музыка… Устрицы… Вообще тепло…
– В Африке тоже тепло. А французы сдаются на второй день войны.
Папа отмахнулся.
– Ты глупая. Еще… ну в Италии…
– Почему?
– Там красиво… Тепло… вино…
– Женщины… – шепотом подсказала я, – с устрицами…
– Да, женщины! Да! Ты же взрослая уже! Женщины – красотки. Ходят по улицам… такие…
– Итальянцы не выиграли ни одной войны, папа!
– Ты что, издеваешься надо мной! При чем тут война? Ты, кстати, определилась, куда поступать будешь? На курсы надо идти. Мать сказала, ты сама все решаешь. Что такое «сама»?
– У мамы такое красивое имя, папа, почему ты всегда называешь ее «мать»?
Папа пожал плечами.
– Мне никогда не нравилось имя твоей матери.
– Почему же тогда я появилась на свет?
Папа остро взглянул на меня.