Никто из них и понятия не имел, как возделывают поля, но мои рыцари отозвались одобрительным смешком.
– Интересно, – сказала королева жемчужным голоском, – где же сэр Ланселот?
* * *
В моих покоях пахло свечным воском и сухими розовыми лепестками. Еще ландышами – это был природный запах моей королевы, потому что я так запрограммировал.
Я, король Артур.
Сейчас она расплетала косы.
Она все делала сама, моя королева, даже стелила нашу постель, ибо камеристки у нас не было. Моя королева прекрасно со всем управлялась. Она командовала сервами, следя за тем, чтобы замок был убран, камин натоплен, моя одежда выстирана и заштопана, а обед готов вовремя. Словом, она делала все, что пристало делать королеве.
Она даже полировала Круглый стол.
– Ты ждешь Ланселота? – спросил я.
Она не ответила, но я видел, как замерли ее пальцы, выпутывающие жемчужную нить из русого водопада волос.
Что поделать, если это история про короля Артура и Гвиневеру, то значит, должен быть и Ланселот. Но я не позволю ей любить его, ведь я сам ее программировал.
Эта версия старой легенды должна окончиться хорошо.
Она была очаровательна. Ложбинка меж белых грудей уходила в вырез рубашки тончайшего полотна; а волосы были мягкими, словно шелк.
– Мой господин? – сказала она тихонько.
– Подожди, душа моя, – ответил я, – мне надо поговорить с Мерлином.
– Я буду ждать вас, – прошептала она и взяла подсвечник, чтобы переставить свечу к изголовью кровати. Пламя просвечивало сквозь ее ладонь, точно сквозь розовую раковину.
Она вообще не спит. Но полагает, что просто не уснет, потому что будет ждать меня. Никто из них не спит, но все думают, что спят. Ей-богу, это странно!
* * *
Я шел по коридору в своем тяжелом спальном халате, и тень моя бежала впереди по грубым каменным плитам. Она казалась высокой – почти как мои рыцари.
Они были совершенством. Все, даже идиот сэр Кей, потому что я их такими создал. Все они были совершенством, я – нет.
Я все чаще чувствовал себя уродливым и неуклюжим. В желудке у меня переваривался ужин, а чуть ниже, в петлях кишечника, уложенных друг на друга, догнивали остатки обеда. В почках копилась мочевина, моча хлюпала в мочевом пузыре, в суставах оседала соль.
Еще я подозревал, что у меня плохо пахнет изо рта.
Нужно делать их несовершенными, думал я, чтобы природным людям нечего было стыдиться.
Хотя… Говорят, те семь гномов были жуть как уродливы.
* * *
– Рад тебя видеть, – ворчливо сказал Мерлин.
Он выглядел таким, каким и положено Мерлину, – высокий крепкий старик, чьи черные волосы пробила седина. Благородные черты лица и мантия, расшитая звездами и лунами. Еще он был умнее остальных. Единственный, с кем здесь можно поговорить.