— Огонь! — весь красный от натуги, не переставая кричал Васильев. — Огонь! Огонь! Ага, повернули, уходят!..
Батарея еще продолжала вести огонь по удиравшим танкам, но Ковтунов уже не смотрел в ту сторону. Его интересовало теперь то, что делается у пехоты.
…А пехота наступала. Батальон Баланко обтекал хутор слева. Гитлеровцы поспешно отходили.
* * *
Шли дни, недели. Юго-Западный и Донской фронты соединились в районе Калача. Советские войска успешно отразили попытки тормосинской и котельнической группировок гитлеровских войск прорваться к своей обреченной армии, кольцо окружения вокруг которой неумолимо сжималось. И 10 января, после того как немецкое командование отказалось капитулировать, войска Донского фронта начали операцию по уничтожению окруженной группировки.
Артиллерийский дивизион капитана Ковтунова в этих боях уничтожил десятки вражеских орудий и минометов, танков и самоходок. Близ станции Гумрак артиллеристы захватили гитлеровский аэродром с исправными самолетами. В бою под Сталинградом батарея старшего лейтенанта Васильева взяла в плен более полусотни гитлеровцев, а расчет старшего сержанта Тогузова подбил и уничтожил восемь танков и самоходок.
2 февраля окруженная группировка перестала существовать.
Через несколько дней поздно ночью Ковтунов и Михалев возвращались из штаба дивизии. Оба молчали, погруженные в думы. В свете фар кружились золотые снежинки. Справа и слева высились развалины города-героя, густо усыпанные снегом. «Так вот он какой, непобедимый Сталинград! — думал Ковтунов. — В груду развалин, в камни и пепел превратили гитлеровцы город, а он все-таки выстоял!»
В штабе им сообщили приказ о выступлении на станцию погрузки. Дивизию перебрасывали на Центральный фронт. И мысли Ковтунова уже были там, в районе новых боев.
— Да, сильно досталось Сталинграду, — вздохнул Михалев, всматриваясь в развалины. — Много тут поработать придется, чтобы восстановить город. Но какая победа! — Он повернул оживившееся лицо к Ковтунову — Полторы тысячи танков взяли! Читал? Целехоньких! Семьсот пятьдесят самолетов. Семь тысяч шестьсот орудий. А пленных? Девяносто одна тысяча! Внушительно? Это, понимаешь, Георгий Никитич, если построить в колонну по четыре, так она на одиннадцать километров вытянется!
— Высчитал! — усмехнулся Ковтунов. — Это интересно. Насчет колонны. Но для чего тебе?
— Как «для чего»? — удивился Михалев. — Для наглядности. Политинформацию, беседу буду проводить.
— А не ошибся?
— Ну чего ж тут ошибаться. А если и ошибся маленько — не беда. Знаешь, как Суворов ответил адъютанту на вопрос, сколько турок показывать убитыми? А пиши, говорит, братец, побольше — чего их жалеть.