День близился к концу и на небе появились первые холодные звезды, когда отряд по возможности быстро одолел склон и достиг берега озера. В поперечнике оно, казалось, не превышало четверти мили в самом широком месте. Далеко ли оно протянулось на юг, разглядеть в тускнеющем свете было невозможно, но его северная оконечность находилась не более чем в полумиле от того места, где стояли путники, и между каменными краями ущелья и кромкой воды виднелась полоска ровной земли. Путники поспешили вперед: до указанного Гэндальфом места им оставалось пройти по другому берегу озера милю-другую. К тому же нужно было еще отыскать дверь.
Подойдя к крайней северной точке озера, они обнаружили, что путь им преграждает узкая полоса воды. Ручей был зеленый, застоявшийся, вязкой илистой полоской уходил он к окрестным холмам. Гимли, не смущаясь, решительно двинулся вперед и обнаружил, что там мелко, по щиколотку. Следуя его примеру, отряд гуськом перешел ручей, тщательно выбирая дорогу, – на дне заросших водорослями луж скрывались скользкие камни, и каждый шаг таил опасность. Фродо вздрогнул от отвращения, когда темная мутная вода коснулась его ног.
Когда Сэм, ведя за собой Билла, последним из Товарищества ступил на противоположный берег, раздался негромкий всплеск и бульканье, словно рыба потревожила спокойную поверхность озера. Живо оглянувшись, путники увидели на воде рябь, оттененную чернью сумерек: вдалеке по поверхности озера расходились широкие круги. Опять булькнуло, и наступила тишина. Тьма сгустилась, набежавшие облака скрыли последние проблески заката.
Гэндальф теперь шел широким быстрым шагом, остальные, как могли, поспевали за ним. Достигли полоски сухой земли между утесами и водой: она была узкая, почти везде не шире дюжины локтей, и завалена камнями и обломками скал, но путники нашли обходной путь, держась поближе к утесам и как можно дальше от темной воды. Пройдя вдоль берега около мили на юг, они вышли к остролистам. В ложбинах гнили пни и мертвые сучья, по-видимому, остатки прежних зарослей или живой изгороди, когда-то окаймлявшей дорогу через затопленную долину. Но у самой скалы стояли, по-прежнему полные сил и жизни, два высоких дерева – таких могучих остролистов Фродо еще не видел. Их огромные корни тянулись от стены к воде. Издалека, с вершины Лестницы они казались жалкими кустиками под каменной кручей, но теперь возвышались подобно башням; темные, крепкие, неподвижные, они отбрасывали к своим подножиям глубокую тень и походили на сторожевые вышки в конце дороги.