считается мудрейшим из эльфов Средиземья, и дары его богаче, чем у могущественнейших королей. На заре дней он жил на Западе, и я с ним – неисчислимые годы. Еще до падения Нарготронда и Гондолина я перешла через Горы, и долгие века мы с Келеборном боролись вместе, постепенно уступая Тени.
Это я впервые созвала Белый Совет. И если бы мои замыслы не пошли прахом, его возглавил бы Гэндальф Серый, и тогда, наверное, все пошло бы по-другому. Но даже сейчас остается надежда. Я не буду советовать: делайте то или делайте это. Ибо не поощрением и не запретом, не выбором того или иного пути могу я вам помочь, но лишь знанием прошлого, настоящего и отчасти будущего. Я скажу вот что: в своем странствии вы идете по лезвию ножа, один ложный шаг – и все пропало. Но пока Товарищество едино, остается надежда.
Тут Галадриель обвела их взглядом, по очереди пытливо всматриваясь в каждого. Никто, кроме Леголаса и Арагорна, не мог долго выдержать этот взгляд. Сэм быстро покраснел и опустил голову.
Наконец госпожа Галадриель отвела взгляд и улыбнулась. — Пусть ваши сердца забудут тревоги, — заметила она. — Сегодня ночью вы будете мирно спать. — Тогда путники вздохнули и почувствовали неожиданную усталость, словно их долго и упорно допрашивали, хотя в открытую не было сказано ни слова.
— Ступайте! — сказал Келеборн. — Вы измучены горем и трудной дорогой. Даже если бы ваше странствие касалось нас менее близко, этот Город давал бы вам убежище до тех пор, пока вы не восстановили бы силы и не излечились. Теперь вас ждет отдых, и мы пока не станем обсуждать ваш дальнейший путь.
В ту ночь Товарищество, к великому удовольствию хоббитов, спало на земле. Эльфы раскинули среди деревьев у фонтана шатер для путников и поставили в нем мягкие кушетки. Затем, пожелав гостям прекрасными эльфийскими голосами покойной ночи, они оставили их. Путешественники еще немного поговорили о предыдущей ночи, и о дневном пути, и о господине и госпоже, но им не хватало решимости заглянуть вперед.
— Ты что покраснел, Сэм? — спросил Пиппин. — Можно подумать, у тебя совесть нечиста. Надеюсь, у тебя на уме нет ничего хуже гнусного замысла стащить у меня одеяла?
— Ничего такого я не думал, — ответил Сэм, не расположенный шутить. — Если хотите знать, мне чудилось, будто на мне нет ни нитки, и мне это не понравилось. Она глядела мне в самое нутро и спрашивала, что я буду делать, если она даст мне возможность вернуться домой, в Шир, в славную нору с... с собственным небольшим садом.
— Занятно, — оживился Мерри, — я чувствовал почти то же самое, только... только... нет, лучше промолчу, — скованно добавил он.