Я упорно не отказывалась от духов и украшений. Можно было обойтись и простыми, недорогими вариантами, но больше всего на свете я любила жемчуг. Я все-таки женщина, и при любых обстоятельствах старалась выглядеть на все сто. В прошлой жизни уверенность в том, что я самая стройная, стильная и образованная среди своих подруг, наполняла меня павлиньей гордостью: я всегда была само совершенство.
Мама продолжала иногда плакать; я слышала, как дрожал ее голос, когда она видела что-нибудь красивое: например, когда у меня рождались дети, или когда, подрастая, они начинали трогательно лепетать: «я люблю тебя, мама». Я научилась на слух различать все оттенки эмоций в голосе человека. Могла определить, когда собеседник лжет, улыбается, сомневается, боится, ненавидит или завидует. Мама считала, что меня сглазили, потому что завидовали моему совершенству. Теперь о совершенстве говорить не приходилось, но, видимо, проклятие было крепким и я была обречена жить так до конца своих дней. Мама объясняла, что, если ты благодарен Богу за все, с тобой случается больше хорошего: это своего рода преграда, защищающая нас от несчастий.
Из всех звуков, которые я когда-либо слышала, самым приятным был крик моего первого ребенка. Я обняла его и сразу полюбила. Когда его помыли и принесли мне покормить, я снова обрела смысл жизни. Меня переполняли волнение и надежда; я хотела «увидеть», как он вырастет и добьется всего самого лучшего в жизни. Для меня словно солнце встало. Когда мне сказали, что у него все в порядке со зрением, меня больше не заботила моя собственная слепота. В моей ситуации рожать было еще страшнее, чем, наверное, это обычно бывает, потому что я не могла ничем помочь ни себе, ни ребенку. Вдруг ему станет больно, или, не дай Бог, пойдет кровь, я же об этом даже не узнаю… Всех остальных детей я рожала через кесарево сечение, потому что при обычных родах у меня выделялось столько адреналина, что это могло навредить ребенку.
Новый предмет любви был мне очень дорог и наполнял меня таким счастьем, которого я очень давно не испытывала, и которого мне очень не хватало. Ребенок вдохнул новую жизнь в мои отношения с мужем, хотя он неизменно поддерживал меня во всех испытаниях. Я снова влюбилась в него – в своего героя. Человека по-настоящему узнаёшь, только когда становишься беспомощным и полностью зависишь от него. Только тогда можно быть уверенной, что именно с этим мужчиной ты хочешь провести остаток жизни.
Однако теперь мое недовольство собой только усилилось. Если бы ко мне вернулось зрение, я смогла бы лучше исполнять свои повседневные обязанности. Я узнавала запах и крик своего сына и старалась как можно больше делать для него сама – ведь я сходила с ума от любви к нему.