– Чего ты хотела? – отвечал на это снеговик. – Завклубом его сестра двоюродная.
– Ой, – сказали все три персонажа хором, когда увидели мать и Петрова, а снеговик зачем-то еще добавил слово «пардон» после того, как все ойкнули.
– Вы зрительный зал ищете? – услужливо поинтересовалась старуха с метлой. – Так вход вон там.
Мама начала спрашивать про костюмы, снеговик, пионер и старуха запереглядывались в недоумении и стали объяснять, что ничего про это не слышали.
– И вообще, зачем вам костюм, – примирительно заметил снеговик, – он у вас и так как хоккеист выглядит, только шлем найти.
– Вот шлема как раз и нет, – пожаловалась мама.
– Да ерунда, – сказал снеговик, – и так сойдет, идите уже в зрительный зал, а то спектакль пропустите.
Говоря это, он зачем-то примерил голову снеговика на голову Петрова, Петров послушно стерпел это. Снаружи голова снеговика выглядела сплошным снежным шаром с обязательной морковкой вместо носа. Петрову сразу понравилось, как была раскрашена морковка, как настоящая. Изнутри оказалось, что сквозь голову снеговика все прекрасно видно, потому что она была сделана будто из какой-то марли, просвечивающей изнутри, Петров ощупал свое новое лицо, отстоявшее на некотором расстоянии от настоящей его кожи – шкура снеговика казалась картонной, она была очень легкая, Петров смог бы носить такую целый день и не устал бы, только нужно было сделать голову поменьше, а то она болталась у Петрова на шее.
Мать как-то сразу успокоилась после разговора со снеговиком, она привела Петрова в темную большую комнату с огромным количеством кресел, села на одно из них, ближе к проходу, и посадила Петрова к себе на колени, сказала, чтобы он не шумел.
Сначала Петров не понял, куда нужно, собственно, смотреть. Зрительный зал был такой, что Петров видел только сплошные головы взрослых и детей, торчащие там и сям над креслами, он видел сплошное поле голов, расставленных в шахматном порядке, только он ухватывал какой-то промежуток между головами, как кто-нибудь сдвигался и закрывал Петрову обзор. Да что говорить, прямо перед креслом, где сидел Петров с матерью, занял место человек в большой шапке, а рядом с ним сидел кто-то в большой маске с ушами, которая должна была изображать какого-то зверя, но поскольку человек в маске ни разу не обернулся, а в зале было темно, Петров так и не понял, что это за зверь. В принципе, вариантов было не много – это была лиса или был волк. Если бы это был медведь – у него были бы круглые уши, а у маски были треугольные. Мать сказала не шуметь, но в то же время в зале шумели. Где-то вдалеке несколько человек очень громко разговаривали между собой, обсуждали, где найти украденную елку, и никто не говорил этим людям, чтобы они замолкли. Зал иногда начинал смеяться в ответ на глупости, которые говорили те люди, что разговаривали впереди, Петрову тоже хотелось рассмеяться, следуя стадному инстинкту, но он сдерживал себя, потому что самому ему было вовсе не смешно.