Недаром в Уставе говорится: «Всемерное содействие творческой деятельности членов Союза художников и улучшение их материально-бытового положения и культурного обслуживания», – вот в чём задача. Как это важно! А у нас?
Я так понимаю: «всемерное содействие творческой деятельности» художников – это не декларация, и не разговоры, и не выставки даже. Это каждодневный мелкий, подчас кропотливый труд, сознательно направленный на улучшение и защиту творческой деятельности. И это направление у нас очень ослаблено по отношению к интересам производственным. Появилось равнодушие к творческой жизни – вот что плохо. А интересы производственные потянули на весах.
Начну с самых мелких, наболевших обстоятельств.
Машина не обслуживает нужды художников. Разве это не каждодневная забота? Возможно, чтобы Лобачёв, например, тащил всю амуницию, когда едет на этюды? Проси, не проси – всё равно не дадут машину.
В прошлую зиму группа художников поступала в Союз, везла на заседание секретариата [в Москву] работы: по 5–6 штук. А у меня ещё рука была сломана. Я обратилась с просьбой. Так на меня дико посмотрели – какая ещё машина? Нет машины. Добирайтесь сами. Хорошо, товарищи и друзья художники помогли добраться. В вагоне целый угол был занят работами.
Любопытно, что по приезде обратно я узнала: машину гоняли зачем-то в Москву, причём по фондовским делам.
А несколько лет назад наша машина возила художников на однодневные этюды всю весну с возвратом (попробуйте предложить такое теперь – засмеют).
На складе катастрофически не хватает красок, а то и вовсе нет. Кокурин, например, и другие ездят в Москву за красками, а у нас при такой нехватке меняют краски в обмен на бензин; да и так время от времени подкидывают в учреждения. И никто ничего не хочет сделать. Разве это не равнодушие к творческой деятельности?
Оказывается, на 1978 г. были запланированы деньги на выставочные нужды, и осталось 1700 рублей [зачёркнуто: и не было ни одной персональной выставки]. Только в середине декабря судорожно схватились куда-нибудь деньги определить. Но ведь деньги надо равномерно и с пользой распределять в течение года, иначе они неразумно будут использованы и не принесут пользы. Кому их теперь отдали? Разве это не равнодушие?
Недавно стало известно, что через год закроется выставочный зал музея-заповедника. Возможно ли это? Надо костьми лечь, а не допустить этого. Не констатировать факт, а теперь же, сию минуту отвоёвывать, пока не поздно. Город остается совершенно без выставочного помещения. Доказывать, убеждать. А ведь этого не делается.