— Маш, мне некогда. — Генка выглянул из кабинета, взъерошенный и деловитый. — Возьми такси и съезди, вот деньги. И по дороге купи мне в «Мелроуз» обед.
— Я хотела еще в «Ориентир» заехать за новыми бланками отчетности.
— Денег на такси тебе хватит. Давай, Маш, езжай, а мне сегодня недосуг.
Маша сокрушенно покачала головой, но внутри ликовала — два часа свободы! За это время она многое успеет, но самое главное — никто и не заподозрит неладное. А еще несколько месяцев — и она вот так же уйдет из офиса будто по делам и больше не вернется.
Маша взяла сумку и вышла на лестницу. Свобода имела запах табачного дыма и мокрых ступенек. Конечно, очень жаль будет бросать бестолкового Щелканова, который в жизни — что дитя малое, но есть вещи, которые важнее. Например, жизнь. Ее собственная жизнь, которая с легкой руки отца превратилась в непрекращающийся кошмар, о котором Генке Щелканову знать никак нельзя. И помощи ждать неоткуда, если она сама себе не поможет, то выход только один, и вот как раз в эту дверь она не торопится. Отец сломался, но она не такая, она выживет.
Нырнув в банк, Маша отдала менеджеру документы и направилась к терминалу. Номер карточки она помнила наизусть, давно научилась все запоминать — так отец ее учил: ничего не записывать, все записанное может быть прочитано. И она запоминала, и в голове теснились самые разные сведения, и об этом никто не знал. Но всякий раз, вспоминая об отце, Маша чувствовала ненависть к человеку, который ее предал. Он единственный, кому она доверяла, предал ее зло, цинично и безразлично, даже не поняв, что сотворил. Больше Машу не предавали — потому что больше она никому не доверяла, но своим безумием и предательством отец изъял ее из списка людей, превратив в вещь. Она и сейчас — просто вещь, но это скоро изменится.
Часть денег, выданных ей Генкой, отправилась в терминал — на карточку. Она и пешком побегает, ничего страшного, зато сегодня она еще на шаг ближе к свободе.
Маша вышла из банка и осторожно оглянулась. Слежки не обнаружилось, но Маша знала — это ничего не значит, она просто может не замечать следящего.
Ожил телефон, и Маша неохотно приняла вызов.
— Ты где?
— В банке. И еще нужно по разным делам, и обед ему принести.
— Ну-ну.
Голос в трубке бесцветный и ровный, но Маша знает, что обладатель этого голоса доставит ей столько неприятностей, сколько сможет, — вечером. Маша поморщилась — голова начала болеть, и она на ходу вытрясла из пузырька с лекарствами красно-белую капсулу. Головную боль терпеть ни к чему. Эти капсулы — единственная хорошая вещь, которую она взяла из прошлой жизни в эту, они унимали мигрень практически мгновенно и действовали долго.