|
| As he draws back from the door, an all-comprehensive benignity blazes from his visage, indicating that he gathers Hepzibah, little Phoebe, and the invisible Clifford, all three, together with the whole world besides, into his immense heart, and gives them a warm bath in its flood of affection. | Посмотрите, какая всеобъемлющая благосклонная улыбка сияет на его лице! Она ясно говорит о том, что судья Пинчон принял Г епзибу, маленькую Фиби и невидимого Клиффорда вместе со всем остальным миром в свое огромное сердце и нежит их в волнах своей любви. |
| "You do me great wrong, dear cousin Hepzibah!" said he, first kindly offering her his hand, and then drawing on his glove preparatory to departure. | -Вы меня обижаете, милая кузина Гепзиба! -сказал он, сперва нежно подав ей руку, а потом надевая перчатку в знак того, что собирается уйти. |
| "Very great wrong! | - Очень обижаете! |
| But I forgive it, and will study to make you think better of me. | Но я прощаю вас и постараюсь заставить вас думать обо мне лучше. |
| Of course, our poor Clifford being in so unhappy a state of mind, I cannot think of urging an interview at present. | Так как наш бедный Клиффорд находится сейчас в таком жалком состоянии, я не должен настаивать на свидании с ним. |
| But I shall watch over his welfare, as if he were my own beloved brother; nor do I at all despair, my dear cousin, of constraining both him and you to acknowledge your injustice. | Но я буду следить за его выздоровлением. Конечно, я не стану заставлять его или вас, милая кузина, чтобы вы сознались в вашей ко мне несправедливости. |
| When that shall happen, I desire no other revenge than your acceptance of the best offices in my power to do you." | А если бы это случилось, то я не желал бы мести -только того, чтобы вы приняли от меня все услуги, какие я могу предложить вам. |
| With a bow to Hepzibah, and a degree of paternal benevolence in his parting nod to Phoebe, the judge left the shop, and went smiling along the street. As is customary with the rich, when they aim at the honors of a republic he apologised, as it were, to the people, for his wealth, prosperity, and elevated station, by a free and hearty manner towards those who knew him; putting off the more of his dignity, in due proportion with humbleness of the man whom he saluted, and thereby proving a haughty consciousness of his advantages as irrefragably as if he had marched forth preceded by a troop of lackeys to clear the way. | Судья поклонился Г епзибе, кивнул Фиби с видом отеческой благосклонности, вышел из лавочки и с ясной улыбкой зашагал по улице. |