|
| Evidently, this is to be a day of more than ordinary trial to Miss Hepzibah, who, for above a quarter of a century gone by, has dwelt in strict seclusion, taking no part in the business of life, and just as little in its intercourse and pleasures. Not with such fervour prays the torpid recluse, looking forward to the cold, sunless, stagnant calm of a day that is to be like innumerable yesterdays! | Очевидно, этот день был нелегким для мисс Гепзибы, которая на протяжении почти четверти столетия жила в строгом уединении и не принимала никакого участия в делах общества, равно как и в его удовольствиях. |
| The maiden lady's devotions are concluded. | Старая дева окончила свою молитву. |
| Will she now issue forth over the threshold of our story? | Теперь она, спросите вы, переступит наконец через порог нашей повести? |
| Not yet, by many moments. First, every drawer in the tall, old-fashioned bureau is to be opened, with difficulty, and with a succession of spasmodic jerks; then, all must close again, with the same fidgety reluctance. | Нет, она сперва выдвинет каждый ящик в огромном старомодном бюро, это будет сделано не без труда и с жутким скрипом. Потом она задвинет их с такими же душераздирающими звуками. |
| There is a rustling of stiff silks; a tread of backward and forward footsteps, to and fro, across the chamber. | Вот слышен шелест плотной шелковой материи, слышны шаги взад-вперед по комнате. |
| We suspect Miss Hepzibah, moreover, of taking a step upward into a chair, in order to give heedful regard to her appearance, on all sides, and at full length in the oval, dingy-framed toilet glass, that hangs above her table. | Мы догадываемся, что мисс Гепзиба встала на стул, чтобы удобнее осмотреть себя во весь рост в овальном туалетном зеркале, которое висит в резной деревянной раме над ее столом. |
| Truly! well, indeed! who would have thought it! | В самом деле! Кто бы мог подумать! |
| Is all this precious time to be lavished on the matutinal repair and beautifying of an elderly person, who never goes abroad, whom nobody ever visits, and from whom, when she shall have done her utmost, it were the best charity to turn one's eyes another way? | Зачем тратить драгоценное время на утренний наряд старой особе, которая никогда не выходит из дому и к которой никто не заглядывает? |
| Now she is almost ready. | Вот она почти готова. |
| Let us pardon her one other pause; for it is given to the sole sentiment, or, we might better say-heightened and rendered intense, as it has been, by sorrow and seclusion-to the strong passion, of her life. |