Не отвечая, Аня продолжала аккуратно укладывать вещи, а закончив, поставила сумку на пол и повернулась к нему, надевая норковую шубку, которую он лишь накануне подарил ей.
– Прости. В госпитале я любила тебя, но это было так, словно мы оказались в тюрьме или на необитаемом острове. А теперь я вырвалась на свободу.
Для нее все изменилось с тех пор, как она снова оказалась в мире, который так легко соблазнил ее своими радостями. И, глядя на нее, Грегорио понял, что обманывал сам себя и единственной женщиной, которую он всегда любил, была Бенедетта.
– Ты даже не хочешь увидеть ребенка перед уходом? – спросил он хриплым голосом.
Она покачала головой и позвонила на стойку регистрации, чтобы прислали носильщика за вещами.
Когда Аня уходила, Грегорио не испытывал никаких чувств. Уже стоя в дверях, она еще раз взглянула на него и заявила, что ему не следует пытаться остановить ее. А Грегорио и не думал останавливать Анну. Куда ему тягаться с Мишей Горговичем!
– Клаудии будет лучше с тобой, – сказала она, и он кивнул, благодарный ей за то, что она не пожелала взять с собой дочь.
Затем, не произнеся больше ни слова, она закрыла за собой дверь. Грегорио постоял несколько секунд, глядя на эту дверь, а затем тяжело опустился в кресло. Маразм закончился.
В тот же день после обеда Грегорио вылетел в Милан с Клаудией и няней, а по прибытии обошел апартаменты, которые несколько месяцев делил с Аней. Там стояли шкафы, полные ее нарядов, и сейф с драгоценными украшениями, которые он покупал для нее. Она не взяла их в Куршевель, и он задался вопросом, будет ли она звонить ему, чтобы он переправил все это в Лондон.
Грегорио подождал пару дней, прежде чем установить связь с Бенедеттой. Он отправил ей письмо по электронной почте, послал несколько текстовых и голосовых сообщений на мобильник, но она не отвечала. В конце концов, он позвонил ее секретарше и попросил личной встречи, но та ответила, что свяжется с ним после консультации с госпожой Мариани. Стало ясно, что Бенедетта встречаться с ним не станет. Однако на следующий день ее секретарша ему позвонила, и он счел это благоприятным знаком.
– Госпожа Мариани готова принять вас в девять часов утра завтра, – сообщила она сухим тоном. – Но на девять сорок пять у нее намечена встреча, так что не опаздывайте.
– Прекрасно. Я не стану злоупотреблять ее временем. Пожалуйста, поблагодарите госпожу за то, что согласилась принять меня, – вежливо произнес Грегорио.
– Обязательно, – сказала секретарша и положила трубку.
На следующий день он прибыл точно в назначенное время в ее офис, испытывая странное чувство, поскольку его собственный кабинет располагался прежде как раз под большим холлом на втором этаже. Он старался не думать об этом, направляясь к ее кабинету, облаченный в безупречно сшитый темно-серый костюм, белую сорочку и темно-синий галстук.