В существованье бытия:
«Вот дождь за окнами пролился,
А вдруг его придумал я?
А вдруг за тёмною стеною,
Куда не проникает свет,
Нет дня, не видимого мною,
И мирозданья тоже нет?
Нет туч, нет синего пространства,
Ни смены дней, ни хода лет,
Ни желтой осени убранства,
Да и планеты тоже нет?»
И вторил Кант: «Все субъективно.
Где объективный взгляд, скажи?
Мы изучаем мир активно,
А это – мысли виражи,
Всего лишь нашей краткой мысли,
Иль чувства яркого полёт,
Мы сочинили буквы, числа
И объяснили их черёд.
Реальный мир непознаваем,
Лишь стоит выглянуть за дверь –
Мир субъективный открываем,
Его реальности не верь».
«Ну вот уж нет, – промолвил ясно
И однозначно Галилей, –
Мир есть, и этот мир прекрасный
Имеет множество ролей:
Так много жизни под луною,
Планет так много над луной,
И дни проходят предо мною,
И звёзды светят надо мной.
Мир звёздный цифрами проверен,
И чётко выверен закон.
В его доступности уверен –
Красив и познаваем он.
А числа – мира подоплёка
И подоснова бытия.
Известен возраст звёзд далеких,
Их вечный ход познал и я».
...Так о законах мирозданья
Мужей учёных вечен спор,
И нет предела их познанью –
В веках не стихнет разговор.
Но по другим законам вечным
Живет поэзии строка,
Прозрачен путь небесный млечный,
Текущий в небе, как река,
И подоплёка цифровая
Не зарифмуется строкой,
И слов мелодия живая
Не постигает звёзд покой.
Нет ни закона, ни покоя,
И нет реальности вещей.
Мир – непонятно, что такое,
А есть бессонница ночей.
И есть придуманное кредо,
И есть надуманный сюжет,
И все неясно для поэта,
И непонятен сам поэт.
Мир и поэзия не схожи –
Живут отдельно и легко,
Но не совсем одно и то же
Дороги млечной молоко.
Мир сам собой, поэт – отдельно,
И, вроде, жив он и здоров,
Но будет больно беспредельно
При столкновенье двух миров.