Несомый с воплями наружу
взыграл возжаждавши чудачеств.
– Чей ум ночами я нарушу,
когда присяду посудачить, —
сказал покойный, осерчав
на всех подручных капитанов,
ударив по восьми плечам
своими неземными ранами.
Талантлив ныне он иным
скорей, чем был талантлив здесь.
Он даже бабой не пленим
хоть по кустам ее развесь.
Переваливши через край
и свесив патлы на природу,
он думал: «Сколько ни играй,
людская мерзкая порода,
а выплеснешься вот наружу
как я от всех своих чудачеств!»
И подвывая с тихим ужасом
бежали капитаны плача.