Мои мысли оборвал звук пианино. Я резко обернулась. Инструмент стоял под таким углом, что я видела только его заднюю стенку, пианист был полностью от меня скрыт. Музыка была незнакома, просто ноты, гаммы и арпеджио. Я открыла рот, чтобы позвать Арчи, но что-то заставило помедлить. Я не могла припомнить, чтобы он упоминал, что играет на пианино. И хотя не было никаких причин, почему бы ему не уметь играть, это как-то не вязалось с ним. Я пошла на музыку, не желая говорить, но пока не готовясь бежать. Потом, когда до деревянной задней стенки оставалось несколько шагов, я начала различать в случайных нотах мелодию. Мелодию, которую хорошо знала. Очень хорошо. То были «Зеленые рукава». Ноги замерли. В кровь хлынул адреналин, ударил в кончики пальцев и заставил сердце колотиться за ребрами. Тут-то я и учуяла кислый сернистый запах, который впервые почувствовала в Бэткомском лесу столько жизней назад. Первой ясной мыслью был укор себе за то, что была такой легковерной. Неужели годы, когда я скрывалась от преследователя, так немногому меня научили? Неужели чутье ведьмы так измучено скорбью и страданиями войны, что я не смогла уловить присутствие опасного врага? Выходило, что да. Потому что я стояла всего в нескольких ярдах от того, кто хотел по меньшей мере меня уничтожить, а вероятнее – забрать мою душу. Бежать было некуда. Ничего не оставалось, кроме как встретиться с ним лицом к лицу. Я заставила себя пойти вперед и обогнуть пианино. Отвратительная мелодия продолжала играть, и я увидела пианиста: он сидел, склонив голову, поглощенный сосредоточенной игрой на клавишах. Когда я подошла, мужчина не торопясь выпрямился и с улыбкой повернулся ко мне. То была та же обходительная улыбка, которой он поприветствовал меня при первой нашей встрече в землянке.
– Дорогая моя, я начал думать, что ты не придешь, – сказал лейтенант Мейдстоун, продолжая играть, – мне нужно больше верить в силу истинной любви.
В его устах слово «любовь» прозвучало нелепо, жалко и гадко. Наконец, мелодия кончилась, и он развернулся на рояльной табуретке лицом ко мне. Прищурился.
– Ты побледнела и похудела, Бесс. Думаю, война тебе не на пользу. Что до меня, то я нахожу ее энергию… бодрящей.
Он встал, потянулся, раскинув руки, принимая темную силу, которая всегда витает там, где творится насилие.
В этот миг я ощутила болезненную тоску по Арчи, по его утешению и любви.
Ох, Арчи. Арчи. Арчи…
Я подняла подбородок, решив не показывать страх.
– Ты никогда не устанешь за мной гоняться, Гидеон? – спросила я. – Никогда не захочешь отпустить, избавить от своей одержимости?