– Мне удивительно, что ты здесь. Кто дал тебе разрешение?
– Сейчас это неважно.
Бесс отстранилась, чтобы взглянуть на мать. Волосы лежали неприбранными по плечами, словно белое покрывало. Лицо выглядело осунувшимся, но спокойным. Бесс не в первый раз поразилась тому, как мать владеет собой, как, судя по всему, не чувствует страха. Воспоминание о том, как она невозмутимо сидела, что бы ни творилось, в ту ночь, когда пришли наблюдатели, заставило сердце Бесс похолодеть. Она медленно покачала головой.
– Я столько хочу у тебя спросить, – прошептала она, – я столького не понимаю.
– Поймешь, однажды поймешь, Бесс. Когда-нибудь. Не суди меня слишком строго.
– Никогда! Как я могу? Ты все отдала ради меня, это я точно знаю.
– Прости, родная, что я оставляю тебя одну. Прости меня.
– Мне нечего прощать!
Энн бросила взгляд на дверь, чтобы убедиться, что их не подслушивают.
– Послушай, Бесс. Ты должна кое-что пообещать, всерьез.
– Только скажи что.
– После завтрашней… нет, не плачь… после всего ты должна пойти к Гидеону.
– Что? Мама, нет!
– Да, ты должна просить у него помощи.
– Но разве мы недостаточно уже вынесли за его помощь? Разве ты не заплатила цену превыше той, что дал бы любой?
– Ты так мало знаешь о том, как рассуждают люди. Ты не понимаешь, что те, кто осудил меня, со временем должны обратиться против тебя?
– Против меня? Но за что?
– Ты – дочь признанной ведьмы. Время нынче такое, какого прежде не бывало. Люди живут в страхе, хотя не понимают, чего боятся. Пока что – колдовства. Избавившись от Мэри и меня, они почувствуют, что угроза отступила. Но ненадолго. Пройдет не так много дней, и ужас снова зашевелится в них, и толпа возжаждет нового убийства. Только Гидеон сможет тебя защитить.
– Как? Ты хочешь, чтобы он превратил меня…
– …в отвратительное существо, каким стала твоя мать?
– Нет! Я не это…
Бесс не договорила и оставила попытки удержаться от всхлипываний.
– Прислушайся к словам, дитя мое. Ты – все, что от меня осталось. От всех нас. У тебя отцовское доброе сердце, любовь к жизни, как у сестры, и стойкость брата. Выживи, Бесс! Дыши, чтобы все мы продолжались. Если ты не сумеешь, я умру побежденной. Если ты дашь слово, что сделаешь, как я велю, тогда и только тогда я спокойно пойду на виселицу.
– Ох, мама…
– Даешь слово?
Бесс кивнула так незаметно, как только могла.
– Если оно тебе нужно, то да, я даю слово. Я пойду к Гидеону и попрошу у него защиты.
Энн вздохнула, и Бесс померещилось, что ее тело стало менее напряженным и натянутым. Она взяла дочь пальцем под подбородок и подняла ее лицо к своему.