ты хочешь выбрать ряд соединений
по смыслу смутных слов посредством ритма
из числа сыроватых,
размытых стишков,
из вытесненной части
некоторого количества
твоих собственных
не самых сильных созданий,
из белых и больничных облаков,
из кожи, из царапинки,
из крови,
неплотный ряд плохих соединений
водянистого качества цвета,
и надуть их,
как воздушные шарики,
эти больные, невольные, мягкие,
уязвимые кожей своей,
в кошачьих царапинах, в ссадинах,
в комариных расчёсах укусов,
эти легчайшие тела-инструменты
для разумения слов
и для нежности к каждому слову,
дабыґ наполнить их
как бы клубами дыма,
во сне мерцающего на весу,
для того,
чтоб хватило свободы
ненадолгого времени сна
по миллиметрам проходить этот вечер
с помощью внутреннего дыхания,
в котором тепло —
твой дорогой председатель Мао,
твой генеральный секретарь Леонид,
твой драгоценный учитель Кун,
чтоб голова болела, как живот,
чтоб дыханьем, от боли недлинным,
чтобы собственной силы
приоткрытым губами дыханьем
(словно дует Чет Бэйкер
в плакучую мёдом трубу,
протирая протяжной балладой,
как фланелевой тряпочкой мягко шафранного света,
то витрины ночных европейских,
опустевших во сне про войну
от весёлых, воскресно одетых,
танцевальных людей,
городов,
то хрустальных изделий любых
на планете вращений Земли
очень хрупкую формы посуду)
равномерно надуть бы
слова от размытых стишков,
как воздушные малые шарики
удалённого детства тебя,
чтобы листья катились
волной глубины желтоватой
(плещет длинная сила волны —
и осенних ночей
неживой керосин
угасает…),
чтобы листья по веткам деревьев
протекали волшебной волной
над хвостами животных зверушек,
ненаглядных в своей красоте,
чтоб листва, как вода, шелестела,
проплывая древесно-китайской —
жёлто-жёлтого обликом цвета
и невидимой внешностью рук,
рукавами из мягкого шёлка
и одеждой прохладно-большой,
как в халате плывущей,
рекой —
над хвостами зверьков драгоценных,
над народами кошек твоих,
чтобы медленной шага походкой
миллиметрами вспышек идти
в бирюзовой такой темноте
к случайно-белому углу
от света фонаря,
сырое, пресное созвездий серебро
глазами в темноте,
как будто бы губами,
перебирая,
перебирая,
чтоб перегнать передовых
всех небольших котов и кошек
(дворово-дорогих),
со всеми их улыбками —
ведь звери улыбаются!
с их марсиански прекрасными хвостами и усами —
ведь кошки, как лазутчики,
заброшены из космоса!
чтоб звёздно-городских котов и кошек
быть пропущенным впереди идти,
как ребенком из дома шёл на прогулку
(а позже – сделал из этого поэмку),
чтобы идти по улице,
которая
сама проходит мимо
лунного разрешения светлого цвета:
то ли блеск переполнен
косящим китайским дождём,