Раз за разом Киевским князьям приходится вести дружины к Днепровским порогам, чтобы обеспечить безопасность проводки торговых караванов. Так не единожды хаживал нынешний Великий Князь Киевский Ростислав (Ростик). Туда же, к Порогам, поведёт свой первый поход из Киева его племянник и наследник Мстислав Изяславич (Жиздор).
Немцы и датчане продвигаются на Балтике. Вот прямо сейчас, в этом десятилетии, бодричи — примут власть саксонского герцога, руяне — датского короля, поморяне — короля польского. И везде, перед проповедью христовой, ещё до вооружённой силы, до рыцарей, идут купцы. В Любеке — растёт своя «Немецкая слобода», до серьёзных немецких поселений-факторий в устье Даугавы (Западной Двины) — одно поколение.
«Идут» — своими кораблями.
Но самая главная беда для «станового хребта Святой Руси» — «торжество христианства», создание Иерусалимского королевства.
Католики, подчинив тамошние земли, развернули основной трафик из Леванта на запад. В Северную Италию, где растут на этой торговле города Ломбардии. Во Францию, где путь Луара-Сена поднимает королевский домен потомков Гуго Капета. Через Альпы на Рейн, где растёт сила германских земель.
Это губит торговлю Византии, загоняет в нищету греков. До такой степени, что в Константинополе происходят массовые народные избиения католиков с десятками тысяч жертв. Увы, Византия слабеет, даёт всё новые привилегии иностранцам, пытаясь сегодня наполнить казну, не имея возможности думать о последствиях. Уже генуэзцы добиваются разрешения императора открыть свои фактории в городах Крыма. С правами судебной, военной, налоговой… автономии.
Через столетия, во времена расцвета Османской империи, сходные соглашения Сулеймана Великолепного будут официально называть: «Великие капитуляции».
Через несколько лет мне придётся расхлёбывать последствия очередного, для Византии, и первого, для конкретно Крыма, такого указа Мануила Комнина.
Через столетие от моего «сейчас» там, в Крыму, возникнет Генуэзская Хазария. С собственными властями, войсками и судами. Именно применительно к армянам-наёмникам этой Хазарии впервые прозвучит слово «казак». Именно выходцев из этих городов будут позже упорно называть русские источники — «генуэзской пехотой в войске Мамая» на Куликовом поле.
Можно с точностью до дня и часа указать момент ошибки греков. Когда будущий король Иерусалимский Болдуин сумел в ночном разговоре испугать представителя императора в лагере крестоносцев. Империя, из-за личной трусости конкретного чиновника, самоустранилась, вышла из управления этим огромным мероприятием — Первым Крестовым походом. И католические вожди, начинавшие поход как помощники, «подручники» греков, оказались самостоятельной силой. С собственными целями, с собственными представлениями о допустимом.