- Отцу это не понравится.
- Отцу твоему много чего не нравится, но его лечение вам в копеечку влетит, даже несмотря на страховку. Так что мой тебе совет - не майся и выходи на работу, как поправишься. Деньги вам теперь ой, как нужны будут!
- Спасибо, Егор Николаевич! Александр Владимирович! - отчаянно уверяет он Бока, так и стоящего безмолвной тенью за моей спиной, - Я обязательно скоро выйду!
Уже на обратной дороге Саша интересуется:
- А Бронислав-то мне зачем?
- У его отца связей много здесь, часть через Бронислава проходила. На первых порах тебе не лишним будет. А голова у парня светлая, да и Ярославовых закидонов еще нет. И не забывай, он теперь нам благодарен будет.
Часть пути проводим в тишине, радио Бок не включает, а рация, слава Богу, пока молчит.
- Напомни, сколько тебе лет? - неожиданно спрашивает Александр.
- Шестнадцать, - удивленно откликаюсь, уж в склерозе-то пилота подозревать явно преждевременно.
- Далеко пойдешь! Но я с тобой! - делает вывод мужчина, ставя точку в разговоре.
И вот пришел этот кошмарный день - первое сентября. Позади суета подбивания дел, переезда, временного устройства в квартире Ярцева-старшего. И теперь я стою в закрытом дворике-колодце гимназии и нервно курю. В переносном смысле, но я и по-настоящему в кои-то веки не отказался бы. Вокруг меня дети! ДЕТИ, бл...! ОЧЕНЬ МНОГО детей!!! И они смеются, перекрикиваются, жестикулируют, гогочут, а эхо многократно это все тиражирует, создавая невообразимое давление на мою несчастную, пошатнувшуюся за лето психику. И это мы еще пришли пораньше!
Рядом съежился Борис. До недавнего времени его круг общения ограничивался семьей и немногочисленным штатом учителей и тренеров, так что столкновение со школьной действительностью для гасителя оказалось тоже излишне впечатляющим. Хотя, за этого кадра переживать не стоит - это поначалу он робеет и стесняется, а освоившись - становится обычным молодым человеком. Конечно, со своими тараканами, но кто из нас без них?
- Ага!!! - сзади в бок под ребро втыкается тонкий, но очень острый палец.
Резко разворачиваюсь и чудом успеваю затормозить замах руки на отпрянувшую княжну Ямину-Задунайскую.
- Машка! Охреносовела?!! - почти ору на старую знакомую. Совместно пережитое приключение нас немного сблизило, но моё обращение, однозначно, не вписывается ни в какие рамки. Спохватившись, начинаю извиняться:
- Мария Кирилловна! Маш! Прости, пожалуйста, а? Это от испуга, нервное... Честное слово, не хотел! Ну, Маш! Прости-и! - тоном мыша из мультика про кота Леопольда тяну я, пытаясь загладить промах.