В Государственной Третьяковской галерее сейчас проходит масштабная выставка Зинаиды Серебряковой (1884–1967). Устроители сообщают: «Это наиболее полный за прошедшие 30 лет монографический показ её произведений. Он размещён на двух этажах Инженерного корпуса. Такое исключение, когда всё выставочное пространство здания предоставлено одному мастеру, до настоящего времени было сделано только для ретроспективы Марка Шагала».Долгая жизнь, сложные развороты. Успех в России. Революция. Эмиграция. А она — всего лишь хрупкая, большеглазая женщина-гуманитарий. Хотя когда указывают «женщина-творец» - чаще всего пытаются умалить. Человек либо художник, либо нет. Пол — неважен. Первая треть XX века — прорыв эмансипации. Дама с мольбертом уж никого не удивляет. Особенно – Серебрякова. Тут без вариантов, ибо сама судьба уготовила ей такое будущее: писать маслом, рисовать с натуры, мыслить образами. Семейство Бенуа-Лансере — жизнь в искусстве. Даже если бы Зина Лансере выросла криворучкой, она бы всё равно никуда не сбежала от разговоров о современной и старинной живописи, салонах и заказчиках. Но талант всё же был. На экспозиции вы можете увидеть первые опыты, сделанные ещё в художественной школе княгини Марии Тенишевой и мастерской Осипа Браза. Эскиз «В мастерской О.Э. Браза» (1903) показывает нам обстановку, царившую в тех классах. Юная Лансере много путешествует: география поездок, впрочем, стандартна для всякого русского художника — Италия, Швейцария, Франция. Увлечённость искусством не мешает Зине устраивать личную жизнь — её брак с инженером-путейцем Борисом Серебряковым оказался на редкость удачным. Молодые супруги поселяются в усадьбе Нескучное.
Именно тут появляются картины «крестьянского цикла». Писано с громадным вниманием и – любовью. Впоследствии Серебрякова расскажет: «К нам, на жатву, приходили целой артелью крестьяне, косить и убирать хлеб. Спали под открытым небом, варили себе пшено в огромных котлах; вообще эта страдная пора вносила столько живого и живописного… Мне очень нравился их облик— белые рубахи (а покрой русских рубах точно такой, как был у древних греков), красный поясок, на который привешен был гребешок, чтобы причёсываться, стрижены «под горшок», в онучах и лаптях… Мне так грустно, что никогда уж не буду рисовать эти милые лица». К этой теме Зинаида Евгеньевна будет обращаться постоянно — вплоть до революции. Крестьянский цикл — смешение жанров и смыслов. С натуры – ноникакого грубого реализма. Эпично и пафосно. Ритуально. «Жатва» (1915), «Беление холста» (1917) – словно храмовые фрески Возрождения. Упоённое и явное подражание Микеланджело. Лица пейзан — серьёзны и возвышенны. Фигуры — совершенны. Труд видится как созидание, да и «Спящая крестьянка» (1917) — этакая русская Венера, чьи формы взяты прямиком с полотен старых мастеров. «Крестьяне. Обед» (1914) — поклонение молоку и хлебу — антично-языческий, глубинный резон. Алое одеяние — символика телесной потенции и плодородного начала. Сказано же: