На многие вещи мы с ней смотрим по-разному. К примеру, мои впечатления от единственного разговора с Ириной Валентиновной и ее многолетние воспоминания категорически не сошлись.
Нет, она признает ее непохожесть и эксцентричность. Могла бы при случае привести еще кое-какие примеры.
С ее точки зрения появление такой героини разрушает повествование. Словно в приличный дом пустили человека, совершенно не умеющего себя вести.
Так я же не возражаю. Напротив, хочу уточнить, что не каждому подлинному художнику повезло с женой.
Помните, вы назвали жену Булгакова женщиной-утешительницей? А еще цитировали Рихтера, сказавшего, что к Елене Сергеевне можно было прийти готовым к самоубийству, а уйти счастливым.
И все же Ирина Валентиновна – человек двадцатых годов. На фоне невзрачной толпы советских граждан она выглядит по-своему выразительно.
Если опять вспомнить «Вишневый сад», то супруга Альтмана, конечно, напоминает Шарлотту.
Она ведь тоже в каком-то смысле показывала фокусы – так и видишь на ее голове старую фуражку чеховской героини.
Существует такой тип длинных и плоских женщин. Почему-то им особенно надо поддеть своего собеседника.
Еще в тот вечер Зоя Борисовна замечательно показывала Натана Исаевича. Выходило, что этот денди говорил с чудовищным еврейским акцентом.
Такая двухступенчатая речь. Сначала спросит: «Зачем мне звание?», а потом сам ответит: «Когда у меня есть имя».
Тут начинаешь кое-что понимать о Шагале, Сутине, Цадкине, всех этих выходцах из белорусских и польских местечек, приехавших завоевывать Париж.
Невозможно объяснить, каким образом «хаос иудейства» соединился с традицией французской живописи, но результат оказался удивительным.
Самое настоящее парижское искусство. Правда, никто из этих художников так и не смог избавиться от акцента.
Акцент – это экспрессия. Не связанное со смыслом фразы повышение и понижение голоса. Кстати, ломаные линии или сильное цветовое пятно тоже называют акцентом.
При этом ощущение стиля абсолютное. Экспрессия не разрушает гармонию, а только прибавляет к ней еще одну краску.
Так и с альтмановским говором. Для посторонних он звучал странно, а люди близкие принимали его за грассирование, которое как нельзя шло к берету и шейному платку.
Из разговоров. Утраты
АЛ: У вас было множество друзей, а значит, и прощаний было множество. Ведь чаще всего друзья были старше, и именно вам приходилось провожать их в последний путь.