— Понимаешь, Карлос, моя судьба, судьба моего сына в руках человека, который, судя по тому, что о нем говорят, мне совсем не нравится. Но это только увеличивает мою ответственность, — говорила Пилар. — Я проклинаю тот день и час, когда безвольно отдала решение своей судьбы в руки матери. Теперь мне уже не в чем ее упрекнуть, но не упрекать себя я не могу…
Их разговору помешала сеньора Сильвия. Она давно уже наблюдала за этой знакомой ей парой, успела оценить красоту спутника Пилар, его какую-то утонченность, мягкость манер и обращения, и про себя от души поздравила дочку Флоры.
— Альварес приехал, и я хочу представить ему тебя, Пилар, — сказала она. — Пойдем со мной, девочка. Я верну вам ее очень скоро, вы даже не успеете соскучиться, — пообещала она Карлосу и увела Пилар.
Карлос рассеянно поглядывал по сторонам, взяв себе стакан мангового сока. Приятно было полюбоваться тоненькими девушками, самозабвенно танцующими вышедший из моды и вечно молодой вальс. Милые бабочки юности, торопящиеся опалить себе крылышки в огне любви. Взгляд его невольно задержала одна из них. От грациозной фигурки веяло не мягкой женственностью, а скорее твердостью, независимостью. Свобода была и в горделивой посадке головы, и в уверенности движений. Бледное удлиненное лицо, темные глубокие глаза, — Карлосу показалось даже, что лицо это ему знакомо, но он не дал себе труда припомнить, откуда. Он просто полюбовался точеной фигуркой девушки и вновь вернулся мыслями к Пилар, пытаясь даже на расстоянии быть ее опорой.
Пилар, Сильвия и Альварес непринужденно беседовали о нуждах благотворительности. Пилар вглядывалась в лицо Альвареса и ничего не могла по нему прочесть, кроме того, что этот светский, выдержанный, хорошо владеющий собой человек с безупречными манерами. Однако красные жилки на щеках, сластолюбивый рот…
— Я познакомлю вас с дамами из благотворительного комитета, и вы сможете удовлетворить свою жажду деятельности. Когда-то этими вопросами занималась моя жена, но у нее, знаете ли, очень слабое здоровье, — обронил он с любезной улыбкой, холодно глядя на Пилар.
Он тут же представил Пилар Антонии Гомес, и они договорились о встрече. Комитет собирался по четвергам у Антонии, куда Пилар и получила приглашение.
Все это было не Бог весть что, но все-таки какая-то уверенность. Теперь Пилар знала, что отцом ее сын зовет этого холодного неприятного господина, а у его названной матери слабое здоровье…
Амалия горячо сочувствовала Пилар и вела с ней долгие задушевные разговоры. Что-что, а сердечные переживания дочери никогда не занимали Флору, зато Амалия внимательно выслушивала все, что рассказывала ей настрадавшаяся Пилар, и участие этой женщины было для Пилар целительным. Теперь они часами сидели вместе, решая, как лучше Пилар поступить, какой шаг предпринять. Амалия надеялась, что ее доверительная дружба с Пилар поможет и ее отношениям с Карлосом, что рано или поздно они заживут одним домом, одной семьей.