Он снова улыбнулся, и холод этой улыбки пробрал меня до костей.
Я встал и пошел готовить почву для обструкций: настраивать фильтры на вход в Интернет, шерстить компы сотрудников и тому подобное.
К вечеру я решил дополнительно облазить сервер в поисках запрещенной туфты. Акулья улыбочка шефа стояла у меня перед глазами, придавая вдохновения. Я основательно потрудился и действительно обнаружил немало лишнего, что следовало почистить.
И вдруг всем праведным трудам поставлен глухой заслон в виде двух шалопаев, к тому же собственных подчиненных, которые, по идее, обязаны были слушаться и действовать строго по моему руководящему слову.
– Не надо стирать эту папку! – нахмурившись, твердили оба. – И открывать не надо.
– Почему?
Шалопаи отводили глаза. Они юлили, вертели вола и ерзали.
– Просто не надо трогать, – сказал Женя.
Их странное упрямство взбесило меня. И почему они так уперлись в эту «невидимую» папку с именем «–», торчащую неизвестно к чему на серверном диске Е в главной директории?
Рабочий день только что закончился, я намеревался возиться в конторе еще не больше часа, но эти праздные разговоры, разумеется, все тормозили.
Я взял в руки мышь, навел курсор на проклятую папку и сказал:
– Есть только один путь добиться от меня понимания: говорите.
Они переглянулись; Пашка побледнел и кивнул Жене.
Женя кивнул ему в ответ.
Потом подошел, снял мою руку с мышки и с легкой хрипотцой в голосе сказал:
– Хорошо. Я все объясню. Видишь ли, Алексей… Ты у нас человек новый. А иначе знал бы…
– Короче, Склифосовский! – зло оборвал я его.
– Могу совсем коротко, – усмехнулся Пашка. Подошел ближе и прошептал, глядя прямо в лицо: – Ты же не хочешь умереть?
Я осекся и вопросительно поглядел на Женю.
Женя пожал плечами и со вздохом сложил руки на груди.
– Да, – сказал он, грустно покачивая головой. – Ты вот ни разу не спросил – куда девался наш предыдущий начальник отдела. Почему с делами тебя знакомили мы, а не он. Ведь это редкость – обычно дела сдает тот, кто увольняется.
– Ну, мало ли! Повидал я разные конторы. Иногда человека выставляют с треском… Или… Не знаю, там… Несчастный случай? – удивился я.
– Ну да. Несчастный случай, – усмехнулся Женя. – Можно сказать и так. А все дело именно в этой папке. Тот, кто был перед тобой, нам не поверил. Потому и проработал ровно столько… сколько вот ты сейчас!
– Ровно до этой папки, – сердито добавил Пашка. Он смотрел на меня волком из угла. – А как только в нее полез – тут-то и трындец!
– Какой трындец? – Я тоже рассердился. – Кончайте намеками-то говорить! Можно по-человечески? Что с этой папкой не так?