Белка не позволила провожать ее до дома, но зато дала свой номер телефона и разрешила звонить. И это стало для Клима главным итогом его подземных приключений, хотя, разумеется, он в этом никому не признался.
С Белкой они встречались после не раз, но Летний сад спустя два дня закрыли на реконструкцию.
В газетах потом писали, что реставраторы обнаружили фонтаны и статуи петровских времен, столетиями пролежавшие под землей в забытьи.
А с подземными ходами так ничего и не прояснилось.
С Белым спелеологом – тоже.
Пр-т Обуховской Обороны, бизнес-центр
– В нашей фирме ты человек новый…
Услыхать такое после года работы странновато, да и обидно, по правде говоря.
Но я постарался не заводиться. Только повторил свой вопрос:
– Что это за папка?
– А зачем тебе?
Крепкий вихрастый крепыш Пашка Жерехов всегда удивлял меня: уж больно не соответствовала его внешность профессии. Он походил скорее на пирата, правую руку капитана Флинта. Сверкая глазами, бычился на меня исподлобья.
Женя Бойко, сутулый и худосочный очкарик, напротив, олицетворял собой распространенный стереотип айтишника – тихая биологическая подставка к вечно падающему серверу. Но и его взгляд мне не понравился в этот момент: какие-то недобрые искры пробегали у него под окулярами, когда он молча пялился со стороны на наши с Пашкой разборки.
Час назад у меня состоялся неприятный разговор с шефом. Выгнав из кабинета щебетунью Оленьку с ее чаями и кофеями, он вкрадчиво обратился ко мне.
– Алексей, – сказал главный. – Видишь ли, Алексей… В нашей конторе результат труда сильно зависит от количества потраченных сотрудниками усилий, что имеет прямую зависимость от времени. И я, когда покупаю специалиста, плачу хорошие деньги не за имя, лицо или послужной список… Я покупаю рабочее время. Полагаю, ты это понимаешь?
Он улыбнулся во все тридцать два новеньких зуба, и мне сразу вспомнилось старое выражение – «акула капитализма». Что и говорить, по нашему шефу всякий мог видеть, что Валентин Вадимович – манагер новой формации и диплом Эм-Би-Эй горит у него во лбу, словно печать Сатаны.
– Ты понимаешь, если кто-то из моих сотрудников на рабочем месте занят не делом, а играми, то он ворует время не у себя. Он крадет деньги из моего кармана.
После этой фразы он сделал паузу, а я услышал вполне отчетливо, как лязгнули его зубы. Да это не металлокерамика, подумал я. Это керамобулатная сталь. Не меньше!
– Так вот. – Выпустив пар, шеф немного успокоился, но я все равно не осмеливался поднять голову, чтобы взглянуть в его ясные очи. – Я запрещаю сотрудникам развлекаться за мой счет. Воспитывать взрослых людей, – сказал он тихо, – я, конечно, не возьмусь. Я им не нянька. Но ты должен создать такое положение в конторе, чтобы никаких игр в нашей Сети не было и быть не могло. Выход во внешнюю Сеть – как в космос: с разрешения старшего, под чутким руководством и наблюдением. А во внутренней Сети – никаких игрушек! Никаких. Доверяю тебе роль Цербера в нашем фирменном аду. Мы живем в век информационных технологий, так что вам, умникам, и карты в руки!