Платон Галактионович никакого изъяна в принесенном напитке не заметил: сделав два глотка прямо из горлышка, он свалился на пол без чувств и надолго затих.
Первые мгновения он был крайне занят: как заботливый и надежный поверенный в делах, он ходил и осматривал с пристрастием недвижимость – дачки на Васильевском, садовые домики с лебедями, прудики, заросшие болотным аиром и водокрасом, каменные могильные склепы, гробы.
«Добрая домовина, добрая!» – удовлетворенно похлопывая по крышкам с крестами, высказывался он. Все, что он видел, ему действительно нравилось. «Какая превосходная недвижимость! – радовался Платон. – Она совершенно никуда не движется и никуда от нас не сбежит».
– То ли дело – деньги! – подсказал ему какой-то невидимый собеседник. Яростно кивая, Платон выразил свое безусловное согласие. – Дело, дело вы говорите. Деньги следует пускать в рост. Им стоять нельзя. И залеживаться тоже. Сейте разумное, доброе, вечное, – говорил невидимый голос и подсовывал Платону из-под локтя горстями золотые монеты. И Мокеев, радостно хихикая, разбрасывал их над черной, вспаханной, пышущей паром унавоженной землей. Монеты падали в грязь, тонули, а вместо них из трясины вылезали почему-то мертвецы.
– Что посеешь – то и пожнешь, – пояснил ласково голос невидимого.
«Э, нет! – не согласился Платон. – Я ведь кидал в землю золото, а земля отдает каких-то затхлых мертвецов?» Но открыто сказать, что невидимка ошибается, ему показалось отчего-то не совсем удобно. Будто бы невидимый тот был хозяином, а Платон Мокеев в его царстве – гостем. Некрасиво же вступать в споры, будучи радушно принятым в доме.
– Прах к праху, – настаивал тем временем голос. Нотки раздражения появились в нем. А Платон соскучился его слушать: хотелось поесть, а хозяин никакого угощения не предлагал. Платон Галактионович уже извертелся, выглядывая, где же в этом непонятном месте может быть столовая или буфет?
И тут кто-то дернул его за обшлага.
Обернулся: стоит мертвец. Могильной землей обсыпан, запах гнилостный от него идет, глазницы на трупе ввалились, но зато костюм – видно, что приличный когда-то был, черный и добротно пошитый. Только вместо галстука на шее мертвеца обрывок веревки затянут.
Стоит мертвый, моргает. С ресниц черные комочки сыплются, и он их спокойно отряхивает.
– Не нравится мне здесь, – сказал мертвец. – Если б знал, в какое место попаду, ни за что б не согласился вешаться.
– Да что вы? – вежливо удивился Платон Галактионович. – А по мне так место вроде бы в самый раз…
– Не знаете вы здешней публики, – горько скривился незнакомый мертвец. – Это такой сброд! Такие ушлые люди. Сущие разбойники. Вон, глядите – уже бегут. Завидели новенького и…