* * *
– Итак, господа. Я пригласил вас сюда с тем, чтобы… э-э-кхм…
Заместитель начальника Финляндского вокзала Ионов увидал ехидные улыбочки на лицах приглашенных представителей прессы и осекся.
Пожалуй, фраза, которой он намеревался открыть собрание, и в самом деле попахивала эпигонством. И если это давало повод для шуток, то получалось нехорошо. Поскольку дело, которое требовалось теперь обсудить, вокзальное начальство отнюдь не забавляло. Дело было возмутительным.
Ионов оглядел собравшихся и, насупившись, сказал:
– Подозреваю, что здесь чей-то розыгрыш. Но поелику происходящее весьма мешает работе железной дороги, да уже не первую неделю, я вынужден…
В дверь кабинета постучали.
– Войдите! – крикнул Ионов.
На пороге появились двое в форме сотрудников железной дороги – маленький, с испуганным лицом, и высокий, угрюмый, с аккуратно стриженной бородой.
– Пожалуйста. Свидетели. Дежурили позавчера. Григорьев и Зимин. Задавайте вопросы, – предложил заместитель начальника вокзала. Поднялся из-за стола и, подойдя к высокому, закругленному сверху окошку, принялся равнодушно обозревать площадь.
– Приступим! – Высокий юноша в костюме из клетчатой шотландской шерсти обрадовался и, вынув из кармана карандаш, постучал им по черному кожаному блокнотцу, пристроенному небрежно на коленке.
Юноша прозывался Аркадий Перепелко. Как репортер, он писал для еженедельного питерского листка «Обыватель» и был уже довольно известен обществу в качестве человека деятельного и прогрессивных взглядов.
– Ну, что тут у вас произошло? – нацелив карандаш в сторону маленького Зимина, который выглядел моложе своего напарника, спросил Аркадий Перепелко.
Двое железнодорожников, стоя посреди кабинета, переглянулись.
– Дак, это… того… Мы уж все рассказали. И городовому даже, – застенчиво переминаясь с ноги на ногу, сказал Зимин. Бородатый Григорьев молча кивнул.
Вид у обоих был смущенный.
Аркадий Перепелко посмотрел на железнодорожных служителей строго и с прищуром. Он намеревался как можно быстрее разоблачить явно сочиненный сотрудниками вокзала «феномен», но тут влез солидный господин с бакенбардами – представитель консервативного издания «Голос».
– Скажите-ка, голубчик, какие э-э-э… чувства… или ощущения…
Господин с бакенбардами так тщательно подбирал слова, формулируя вопрос, что Аркадий не утерпел и перебил его.
– Твоя фамилия Григорьев? – Острый кончик карандаша в руке репортера взлетел на уровень груди бородатого железнодорожника.
– Да, – хриплым простуженным басом прогудел Григорьев.
– А ты – Зимин?
– Наше такое фамилие, – закивал, моргая, Зимин.