– Так я хотел спросить, какие ощущения… – снова залепетали «бакенбарды», но Аркадий не намеревался отдавать инициативу.
Кончик его карандаша описал дугу и замер напротив Григорьева.
– Водку позавчера пили? – с нажимом спросил Перепелко.
– Никак нет, – моргая, ответил Зимин.
– Какая ж водка, ежели дежурство? – укоризненно прогудел бородач Григорьев.
Зимин закрестился:
– Вот вам крест, ей-ей…
– А такая! – рассерженным фальцетом прикрикнул на служащих вокзала Аркадий. – Начальства никого нет, вокзал пустой, скучно, поди, да холодно. Вот и раздавили по стопочке. Потом еще опрокинули… И еще. А там и зеленые черти хороводом запрыгали. Что, не так было?
– Не так, – обиженно заявил Зимин. – Вот вам крест!
А Григорьев вздохнул и добавил, глядя в сторону:
– Это вот все они теперь такие. Образованцы. Попам не верят, в церковь не ходят, Бога не боятся. Молодежь…
– Но-но-но! – прикрикнул репортер. Не хватало еще, чтоб намекали ему на щенячий возраст.
Господин с бакенбардами усмехнулся. Белокурая курсистка-эмансипе от прогрессивных «Новых известий» юноше Перепелко даже посочувствовала: уж больно уши у того загорелись – это всегда так неприятно, если уши горят.
– Давайте-ка лучше с подробностями. И по порядку – где, когда, что, – высказался спокойный толстячок из «Биржевки». Его поддержали и другие охотники за сенсациями.
Однако нервы железнодорожников были уже на пределе.
– Да чего тут рассказывать? – не выдержал Зимин. – Рассказывали уж! И не один раз! Привидение! По вокзалу ходит. Ночью. У нас тут три смены дежурных перебывали – все видели. Каждый! Коваленко ажно в обморок хлопнулся. Никак откачать не могли.
– Да! И он на Николаевку перевелся, – добавил Григорьев.
– Кто? – не понял господин в бакенбардах.
– Дак Коваленко же! Боится человек. Понять можно. Это ведь не то что средь бела дня с карандашиком…
– Вот что, господа газетчики. – Заместитель начальника вокзала оторвался от созерцания экипажей, извозчичьих лошадей и торговок огурцами и кислой капустой на площади, оставил запыленное окно кабинета и оглядел заинтригованных представителей прессы. – Если хотите до тонкости разобраться в вопросе – милости прошу! От имени и по поручению начальника вокзала приглашаю всех желающих подежурить. Тут уж наверняка до правды докопаетесь. С нашими вот сотрудниками.
– Ежели кишка не тонка, – проворчал Григорьев, поглядывая на субтильного репортера Перепелко и бледную стриженую курсистку.
– При чем тут кишка? – вскипел Аркаша Перепелко. – Я против суеверий!
– Ну, не суеверишь – и хорошо. И ладно. Может, чего и разъяснишь нашей-то темноте – так, мол, и так, граждане миряне. Атмосферное, дескать, явление, – примирительно проворчал Зимин.