Проверю для начала эти газеты, а если не смогу ничего найти, то придется просмотреть и более свежие.
К счастью, газет в городе выпускалось не много, всего три. Отдав предпочтение «Дейли Курант» как самому, с моей точки зрения «желтому» изданию, я приступил к просмотрю заголовков и первых полос. Надо сказать, что объем работы мог быть намного больше, если бы газета выходила с той же частотой, что и сейчас. Но, как выяснилось, десять лет назад объем и тираж издания был вдвое меньше, да и выходило оно не ежедневно, а всего лишь дважды в неделю.
Перетаскивая со стеллажа на стол по одной, практически неподъемной для меня полугодовой подшивке, я возвращался в прошлое, год за годом. Наконец, на седьмой стопке газет мне повезло. Статья от 22 апреля 1834 года, занимающая почти всю первую полосу, гигантским кеглем сообщала о том, что: «Найдена очередная жертва серии самоубийств в Уайтчепеле». Я насторожился. Быстро пролистав еще пару выпусков, выдохнул — да, похоже, это оно. Еще один заголовок гласил: «Пятая девушка убила себя — будет ли конец?». Тааак… Еще два выпуска назад — и вновь первая полоса: «Очередное самоубийство выпускницы приюта!». Выпускницы приюта? Это что-то новенькое…
Перелистывая газеты все дальше и дальше, я нашел информацию обо всех шести жертвах, только первые две не удостоились первых полос и кричащих заголовков, и были упомянуты лишь в разделе происшествий за неделю, на последней странице.
Взяв со стола листок бумаги и карандаш, я выписал даты публикации газет, в который были упоминания о самоубийствах. Получился диапазон с восемнадцатого марта по двадцать второе апреля, с периодичностью ровно один раз в неделю. Итак — шесть самоубийств, еженедельно, в одном и том же районе Восточного округа. Что-то мне это напоминает…
А теперь, нужны все подробности, которые только можно отсюда извлечь. Внимательно прочитав статью, попавшую мне на глаза самой первой, я выписал на листок все данные по первой жертве — Шеннон Райт, шестнадцать лет, сирота, воспитанница женского сиротского приюта «Небесное пристанище». Обнаружена рано утром докерами в порту, с перерезанным горлом и ножом, зажатым в правой руке. Особые приметы — татуировка на запястье, изображающая неизвестный знак.
Еще через полчаса я смотрел на лист бумаги, на котором ровными рядами теснились строки — практически полностью одни и те же слова в описании каждой жертвы — шестнадцать лет, перерезанное горло, татуировка, приют. Отличались лишь места, в которых находили жертв и имена. Сомнений не осталось — я нашел нужную нить. Единственной информацией, которую я так и не обнаружил в газете, было имя следователя, ведущего тогда это дело, и имя седьмой жертвы — донора. Хотя, возможно, в этот раз она даже не была найдена.