|
| But I can't explain these psychological games." | Впрочем, вряд ли я сумею объяснить сей психологический казус. |
| "You can't explain them to me," replied Mr. Wilfrid Lambert, with candour. | -- Мне-то уж точно не сумеешь,-- ничтоже сумняшеся отозвался мистер Уилфрид Ламберт. |
| As they passed up the long streets towards their restaurant the copper twilight cleared slowly to a pale yellow, and by the time they reached it they stood discernible in a tolerable winter daylight. | Они проходили улицу за длинной улицей, а медноватый полумрак рассеивался, сменяясь желтоватым полусветом, и возле дверей ресторана их озарило почти обычное зимнее утро. |
| The Honourable James Barker, one of the most powerful officials in the English Government (by this time a rigidly official one), was a lean and elegant young man, with a blank handsome face and bleak blue eyes. | Досточтимый Джеймс Баркер, один из виднейших сановников тогдашнего английского правительства (превратившегося в непроницаемый аппарат управления), был сухощав и элегантен; холодно глядели его блекло-голубые глаза с невыразительно красивого лица. |
| He had a great amount of intellectual capacity, of that peculiar kind which raises a man from throne to throne and lets him die loaded with honours without having either amused or enlightened the mind of a single man. | Интеллекта у него было хоть отбавляй; наделенный таким интеллектом человек высоко поднимается по должностной лестнице и медленно сходит в гроб, окруженный почестями, никого ни единожды не просветив и даже не позабавив. |
| Wilfrid Lambert, the youth with the nose which appeared to impoverish the rest of his face, had also contributed little to the enlargement of the human spirit, but he had the honourable excuse of being a fool. | Его спутник по имени Уилфрид Ламберт, молодой человек, чей нос почти заслонил его физиономию, тоже не очень-то обогатил сокровищницу человеческого духа, но ему это было простительно, он был попросту дурак. |
| Lambert would have been called a silly man; Barker, with all his cleverness, might have been called a stupid man. | Да, он, пожалуй что, был дурак дураком, а друг его Баркер, умный-преумный -- идиот идиотом. |
| But mere silliness and stupidity sank into insignificance in the presence of the awful and mysterious treasures of foolishness apparently stored up in the small figure that stood waiting for them outside Cicconani's. | Но их общая глупость пополам с идиотизмом были сущее тьфу перед таинственным ужасом бредового скудоумия, которое явственно являл малышок-замухрышка, дожидавшийся их у входа в ресторан Чикконани. |