— Так я возьму донышко, а? Одну лишь только стружечку сниму. Вот увидишь. А доделывать ты сам будешь. А?
— Только чтоб мастер не видел...
Круглая Юркина физиономия, похожая на подсолнух, расплывается в улыбке. Ну и веснушек на ней! Кажется, что какой-то маляр небрежно стряхнул свою кисть прямо на Юркино лицо.
Помню, с каким трепетом я сам протачивал первое донышко для снаряда. Я гладил его шероховатые бока пальцами и ясно представлял, как где-то на фронте возьмутся за это донышко крепкие мужские пальцы подносчика снарядов. Как ляжет снаряд в ствол орудия и командир скомандует: «Огонь!» И со свистом понесется в фашистов снаряд Лешки Сазонова, мой снаряд! Значит, и я воюю с захватчиками, значит, и я недаром живу на земле в трудное для страны время!
Я проточил донышко до зеркальной чистоты. В нем отразился мой чумазый нос и блестящие от счастья глаза. Никакой даже самый строгий военпред не смог бы забраковать это славное донышко.
Мне понятна радость Юрки Хлопотнова. Если уж переправили в тыл, то дайте настоящую мужскую работу, чтобы чувствовать себя нужным человеком.
Конечно, токарями не рождаются. Немало железа перепортил и я, прежде чем сделал как следует свою первую деталь. Это была обыкновенная гайка. Сейчас она крепит винт в какой-нибудь машине. Знать это очень приятно. Невольно появляется уважение к самому себе: все-таки ты не бесполезный человек.
Юрка тащит проточенное донышко ко мне, пряча его под халатом. Снял одну стружку, как и обещал. Не испортил заготовку.
— Молодец, — со снисходительностью старшего говорю я и снова смотрю на его медаль, поблескивающую из-под распахнутого халата.
Перехватив мой взгляд, Юрка предлагает:
— Хочешь, дам ее тебе, чтобы ты сфотографировался? А? Я уже давал Гошке Сенькину. Он всей родне послал фотокарточки.
— Гошке Сенькину? Тоже мне герой — из тарелки ложкой. А ты, Юрка, не будь дураком. Ведь медаль твоя личная. Это же...
Не находя слов, я кручу пальцами в воздухе. Юрка понимающе кивает:
— Больше не буду. Очень уж все ребята пялят глаза. Спрятать ее в сундучок, что ли?
— Ни в коем случае! Носи! Пусть все знают, что мальчишки — это тоже бойцы. Не то, что девчонки.
— Да уж от них проку мало, — с мужской солидарностью говорит Юрка, — девчонку в разведку не пошлешь.
— А ты ходил?
— Два раза.
Видать, этот Юрка в сорочке родился.
— Расскажешь? — заискивающе спрашиваю я.
— А чего ж... Вот придем в общежитие, и я тебе все-все про свою жизнь расскажу. Ты, Лешка, добрый.
— Вот еще! Беги к станку, что-то мастер стал поглядывать в нашу сторону.