— Они и попробовали, — глухо ответила Марика. — На людях этот эксперимент ни разу не ставился. Они поставили его на себе.
— Это же настоящее самоубийство.
— Они по-другому относятся к смерти, Дэн.
Нэлл сидела неподвижно, зябко грея руки о горячую кружку с витаминным коктейлем. До сих пор при одной мысли о еде к горлу подкатывала тошнота.
— Значит, никакими антибиотиками эту заразу не выжечь, — не то спросил, не то подытожил Том.
— Ну почему же. Вся линейка тиомицинов с ними прекрасно справляется.
— Но пациент умирает от шока.
— Дело не в конкретном антибиотике, капитан. Кэндзи, Такэо, Акира, Пол приняли разные препараты, не просто из разных линеек — основанные на разных принципах… и все равно умерли. Не важно, что убивает экзобактерии внутри тебя — анафилактический шок запускают не антибиотики, а продукты распада нитевидных.
— Неужели они этого не знали? Не знали, чем это для них закончится? — спросил Венфорд.
— Прекрасно знали, Дэн, — Марика зябко поежилась и сделала глоток из своей кружки.
Они снова надолго замолчали. Нэлл чувствовала внутри холод, никак не связанный с температурой окружающего воздуха — будто в ее душе проделали дыру, и теперь оттуда тянуло ледяным сквозняком. Пиркко… она не ставила на себе никаких экспериментов. И все-таки умерла.
— И что дальше? — спросила она, наконец, подняв глаза на Марику.
— Перезапустим всю систему жизнеобеспечения. Простерилизуем воздушные и водяные фильтры. С воздушными фильтрами проще — цианобактерии устойчивы к тиомицинам. А воду придется экономить… по крайней мере, первые дни.
Мелисса кивнула и глухо закашлялась.
Что толку это делать, с тоской подумала Нэлл. Таким способом их все равно не вылечить. В бронхах, в кишечнике, на поверхности кожи все равно будет сидеть эта красная дрянь и постепенно проникать все дальше, пока не убьет их одного за другим. Она вспомнила одинокую крысу Магду в просторном боксе и вдруг почувствовала, как к горлу подступают слезы.
Том будто подслушал ее мысли.
— Сколько у нас еще времени? — спросил он. — До того, как мы все сыграем в ящик?
— Не знаю, — ответила Марика. — На высших приматах такие эксперименты не проводились, мы будем первыми. Но если экстраполировать результаты опытов на крысах и морских свинках, то пара лет у нас точно есть.
Лицо Линды искривилось, как от зубной боли.
— Это еще неизвестно, — хрипло ответила она и неудержимо закашлялась.
Той же ночью Нэлл проснулась от какого-то звука — или так показалось. Во рту опять стоял мерзкий тухлый привкус, в бронхах свистело и булькало. Надо было вставать и откашливаться, но тело сковала каменная усталость, и она медлила, не зная, заставить ли себя подняться или позволить еще поспать.