– Зайдем через боковой вход. – Бережной кивнул Виктору на небольшую дверь в торце левого крыла здания. – Дамы, прошу за мной.
Виктор понимающе посмотрел на шефа, и тот понял: майор тоже вспомнил случай, когда кто-то из сотрудников передал подозреваемому яд. И этот человек вполне может сейчас быть в здании.
Василиса взяла Тину за руку, Леонтьев, громко сопя, двинулся за ними. Тина поморщилась: это сопение, вкупе с тяжелыми шагами и весьма своеобразными манерами раздражали ее. Она и сама не понимала, что больше ее раздражает, и думать об этом не хотела, но присутствие Леонтьева ей отчего-то было оскорбительно, особенно в свете того, что теперь она вынуждена вести с ним какие-то переговоры о ее же собственности.
Виктор взял ключ из рук Бережного и открыл тяжелую дверь, они вошли и оказались на пыльной гулкой лестнице.
– По ступенькам наверх. – Бережной ступил на ступеньки. – На второй этаж.
То, что никто из приглашенных не выразил удивления, что они вошли в здание полицейского управления таким малопочтенным способом, многое сказало Бережному о людях, которых он собирается опрашивать.
– Майор, напои девушек чаем, а мы с Михаилом Владимировичем побеседуем. – Бережной кивнул Виктору на соседний кабинет, где, по идее, должен работать один из двух заместителей генерала, но дело в том, что Бережной еще не выбрал человека на эту должность. Кабинет пока пустовал, и сотрудники приспособили его под комнату отдыха.
– Конечно. – Виктор кивнул. – Идем, девчонки, там печенье должно быть.
Бережной пропустил в кабинет Михаила Леонтьева и снял пальто и шарф. Шея невыносимо чесалась, и он решил, что больше этот шарф надевать не станет, пусть Диана выдаст ему какой-то другой, не такой кусачий.
– Присаживайтесь, Михаил. – Бережной устроился за столом и достал папку с делом. – У меня есть к вам кое-какие вопросы, и я…
– Я хочу вам кое-что сейчас сказать. – Леонтьев опустил голову, словно решаясь на что-то отчаянное. – Вы все равно выясните, так что лучше уж я сам вам скажу.
– Слушаю вас внимательно.
– Когда-то я был любовником Анны Штерн, матери Тины. Она была старше меня всего на девять лет, и для нее наша связь, скорее всего, ничего не значила, но Анна была для меня… всем, понимаете? Мы были вместе недолго, потом она так нелепо и трагически погибла. Конечно, наша связь в любом случае не продлилась бы долго, но мы не расстались, как расстаются люди, когда их отношения исчерпают себя, она погибла как раз тогда, когда мы… Когда у нас все было прекрасно. – Леонтьев вздохнул. – И я думаю, Штерн знал о наших отношениях.