– Как погибла Анна?
– Штерн сказал, что она оступилась и упала с лестницы. – Леонтьев вздохнул. – Но я подозреваю, что либо он сам столкнул ее, либо девчонка это сделала. Или же она это видела, уж очень быстро Штерн услал ее в ту закрытую школу. Так что я не знаю по сей день, что же тогда произошло в их доме на самом деле и как погибла Анна. Мы никогда об этом со Штерном не говорили, просто через десять лет вдруг вошла в офис Анна… Моложе, чем я помнил ее, но это была она, ее голос, глаза. И только через минуту я понял, что это Тина выросла и вернулась из-за границы. И она совсем не такая, как Анна.
– И вы ей этого по сей день не простили.
– Нет, не простил. – Леонтьев опустил голову на руки. – Я, может, только Анну и любил за всю свою жизнь, и видеть эту бледную копию, которая к тому же знает, как погибла Анна… Штерн предлагал мне ее в жены, знаете?
– Кого, Тину? Как это?
– Вот так. – Леонтьев пожал плечами. – Когда она уже училась в той школе искусств, Штерн купил домик на Кипре, и она проводила каникулы там. Он не хотел, чтобы Тина возвращалась домой – типа болезненные воспоминания, психолог не советует. И однажды Штерн меня туда пригласил, там была вечеринка – у Тины день рождения, студенты прыгали в бассейн, визг, смех, выпивка, танцы – тусовка была громкая и чисто молодежная, мне уже неинтересная, и мы со Штерном были на балконе, смотрели и пили коньяк. И в какой-то момент Штерн кивнул в сторону Тины и говорит: «Женись на ней, так будет правильно».
– А что, он Тину спрашивать не собирался?
– Нет. – Леонтьев покачал головой. – Она была для него просто выгодным вложением, которое можно было пристроить в нужные руки, не более того.
– А вы не захотели?
– Одна мысль об этом показалась мне чудовищной. – Леонтьев закрыл лицо руками и покачнулся. – Я любил Анну, понимаете? И я знал, что она невероятно любила свою дочь, ее очень угнетало, что из-за работы девчонку воспитывает посторонний человек. А даже если бы и самый что ни на есть родной, она очень скучала по дочке. И одна мысль о том, что я могу переспать с дочерью Анны, да еще против ее воли, по сути… Конечно, я не смог, это было бы невозможно, понимаете? Но я именно тогда понял, что Штерн знал о нашей связи с Анной.
– Как?
– Мы стояли на балконе, смотрели на вечеринку, Тина задувала свечи на торте – все смеялись, а она оставалась серьезной, как обычно, дула на эти свечи, словно какую-то важную работу выполняла. А Штерн, глядя на нее, снова сказал мне: «Женись на ней, смотри, как она похожа на Анну». Он все знал, понимаете? – Леонтьев страдальчески посмотрел на Бережного. – Этот гад убил Анну из-за нашей связи, и проклятая девчонка все видела, но никому не сказала, а потом в той иностранной школе сделали так, что она все забыла. Но я по сей день уверен, что Анну убил Штерн – не потому, что ревновал, а потому, что считал ее вещью, которая принадлежит ему в любом случае, а если он что-то считал своим, то отбирать это у него было опасно.