| Мы остановились, и тишина, спугнутая топотом наших ног, снова хлынула к нам из леса. |
| The great wall of vegetation, an exuberant and entangled mass of trunks, branches, leaves, boughs, festoons, motionless in the moonlight, was like a rioting invasion of soundless life, a rolling wave of plants, piled up, crested, ready to topple over the creek, to sweep every little man of us out of his little existence. | Высокая стена растительности, масса переплетенных ветвей, листьев, сучьев, стволов, неподвижная в лучах луны, походила на стремительную лавину немой жизни, на вздыбившийся, увенчанный гребнем зеленый вал, готовый рухнуть в заливчик и смести с лица земли нас - жалких маленьких человечков. |
| And it moved not. | Но стена оставалась неподвижной. |
| A deadened burst of mighty splashes and snorts reached us from afar, as though an icthyosaurus had been taking a bath of glitter in the great river. | Издалека доносился заглушенный могучий храп и плеск, словно какой-то ихтиозавр принимал лунную ванну в великой реке. |
| 'After all,' said the boiler-maker in a reasonable tone, 'why shouldn't we get the rivets?' | - В конце концов, - рассудительно сказал котельщик, - почему бы нам не получить заклепок? |
| Why not, indeed! | И в самом деле! |
| I did not know of any reason why we shouldn't. | Я не видел причины, почему мы могли бы их не получить. |
| 'They'll come in three weeks,' I said confidently. | - Они прибудут через три недели, - доверчиво сказал я. |
| "But they didn't. | Но они не прибыли. |
| Instead of rivets there came an invasion, an infliction, a visitation. | Вместо заклепок нас ожидало нашествие, испытание, кара. |
| It came in sections during the next three weeks, each section headed by a donkey carrying a white man in new clothes and tan shoes, bowing from that elevation right and left to the impressed pilgrims. | Отдельными группами стали являться посетители, и это продолжалось три недели. Впереди каждого отряда шел осел, который нес на своей спине белого в новом костюме и коричневых ботинках, раскланивавшегося на обе стороны с ошеломленными пилигримами. |
| A quarrelsome band of footsore sulky niggers trod on the heels of the donkey; a lot of tents, camp-stools, tin boxes, white cases, brown bales would be shot down in the courtyard, and the air of mystery would deepen a little over the muddle of the station. | По пятам за ослом следовала толпа ворчливых, угрюмых негров с натруженными ногами. Палатки, походные стулья, цинковые ящики, белые коробки, темные тюки свалены были во дворе, и атмосфера тайны сгущалась над бестолочью станции. |