Да уж, всем акулам-людоедам на зависть эта моя улыбочка.
— Я тебя понимаю. Три покушения…
Угу. Три — это, когда она убийц из плоти и крови подсылала. И еще пятьдесят магических атак, которые отбил Сяомэй. В среднем выходит одна попытка убийства раз в три дня. Тетка очень сильно разозлилась на меня. Вот сердечко и не выдержало переизбытка ненависти. А с каким удовольствием я избавилась наконец-то от невидимых амулетов, которыми меня облепил ками! Они, конечно, невидимые, но шелестят как заразы.
— Вызови братца Кохея повесткой, делов-то.
— Я же сказал — мне нужна ты, Ямада Рин, — настаивает Хиро. — Вот смотри, как мою мертвую шлюху уделали.
И планшет свой, где фотографии хранятся, мне под нос — раз!
— Ничего тебе эти раны не напоминают?
А то! Еще как напоминают! Почти такую же оставил на груди Макино Томоэ один беглый ронин с девятью белоснежными хвостами. Что-то мне нехорошо… Я очень надеюсь, что на лице моем не дрогнул не единый мускул, а то ведь детектив Дайити такой проницательный.
— Впечатление, будто сердце ей вырвали или даже выкусили. Почти как в случае с Макино-старшим. Ты, кстати, никаких подробностей с тех пор не вспомнила? Может, кошмар приснился?
Какой мы вкрадчивый! Надо срочно приструнить эту легавую сволочь, решаю я, и чеканю весьма строго:
— Сколько раз я вам уже повторяла, офицер? Я тогда была без сознания, а когда человек отрубился и лежит с закрытыми глазами, то он ничего потом вспомнить не может. Что тут непонятного?
— А чего это вы так злитесь, госпожа Ямада? Я на всякий случай спросил. Вдруг господин Абэ весточку подал…
И косится на меня эдак хитренько. Воротник рубашки расстегнут, узел галстука ослаблен, поза вальяжная. Знает ведь, Чэнев выродок, насколько красив. И беззастенчиво пользуется, гад бесстыжий!
— Ты же его до сих пор ждешь, верно?.
Я демонстративно молчу. Мой ответ находится в корзинке. Только офицер Дайити об этом не знает. Там у меня лежат куриная тушка и пакет молока — те обязательные продукты, которые теперь всегда есть в моем холодильнике. Сначала я готовлю курицу разными способами, потом блюдо несколько дней томится в холодильнике, а затем скармливается братцам-телохранителям. И я покупаю следующую. Круговорот курятины в природе. Молоко, в конце-концов, выльется в унитаз, все равно его у нас никто не пьет.
— Ладно-ладно, не злись, — примирительно бормочет детектив. — Еще увидимся.
И быстренько ретируется. Потому что бойцовые братья уже подкрались и пялятся на нас через стеллаж, который для них вовсе не препятствие. У меня от их замашек сразу изжога начинается.