Он чувствовал себя крестоносцем, оставленным без оружия и без сил на милость победителя. Зачем он здесь, если не справился со своей миссией? Неужели никто не придет, чтобы забрать его отсюда, из этого проклятого пекла?!
Но прийти было некому.
Нет, не крестоносец – беспомощный ребенок, оставленный дожидаться маму, оставленный на пять минут, каждая секунда из которых наполняется страхом и безнадежностью. Поддерживает лишь мысль, что мама непременно придет, как обещала, и надо помогать этой мысли заглушить коварные опасения, что здесь он и останется навсегда.
Один.
Может, вернуться в бар и попросить этих бандитов вызвать такси? Если бы он знал хоть какой-нибудь телефон – такси, отеля, службы спасения!
– Садитесь, сэр! Иностранцам не следует гулять по таким местам, – из темной машины потянуло кондиционированной прохладой, а насмешливый голос показался просто родным и ангельским. – Я отвезу вас в отель, вот – чтобы вы не сомневались.
Перед его глазами оказалось что-то вроде удостоверения.
– Как видите, я там работаю, и солидных клиентов знаю. И нашего отеля, и соседнего. Извините за вопрос, но что вы здесь делаете?
Он с трудом удержался от приступа откровенности. Какое счастье снова ощутить себя в своей стихии – в хорошей машине, с любезным собеседником, на пути к собственной, пусть временно собственной, комнате, прохладному душу, нормальной жизни!
– Вам нехорошо? – в голосе слышалась неподдельная забота: все-таки персонал здесь вымуштрованный, еще немного – и поверишь их искренности.
– Нет, нет, все в порядке, спасибо большое! Просто очень жарко, а такси найти не удалось. Я гулял и заблудился.
– Гуляли? Так далеко? Это… неразумно, в такую жару.
– Да, конечно, – пробормотал он, с наслаждением закрывая глаза и проваливаясь в прохладную, спасительную полудрему. Он потерял счет времени, и когда, снова почувствовав дуновение жары и оказавшись почему-то на твердой земле, он попытался понять, где он и что с ним, то из памяти почему-то всплыли слова: «которые влекут за собой… изменения или… прекращение этого тура».
Последнее, что он успел ощутить и осознать, был почему-то запах рыбы, даже не запах, а мерзкая, отвратительная вонь, напомнившая рыбный отдел советского гастронома из его детства, что это за рыба такая?.. И что за фраза с дикими какими-то падежами, которую он только что?..
Прекращение этого… тура.
24
– Нет, молодые люди, вперед я не сяду! Во-первых, эти горные дороги, я их просто боюсь, а сзади безопаснее, а во-вторых, мне придется поворачиваться, чтобы разговаривать, а в мои годы, знаете ли…