– Твоя мама была очень красивой, – пробормотала Лекси, вспомнив портрет, висевший в гостиной над камином.
– Как и твоя. – Он опустил руки на колени, и понимание, мелькнувшее на миг между ними, болью прошло сквозь его сердце. – Мне жаль, что я не успел с ней познакомиться.
Лекси тоже было жаль. Грейс была бы в восторге от Франко – высокого темноволосого итальянца с бездной мужского обаяния. Правда, Лекси подозревала, что мать Франко вряд ли пришла бы в восторг от нее самой. Изабелла Толле была сделана совсем из другого теста, нежели Лекси и ее мать. Грейс была вечной мечтательницей, а мечты Изабеллы были уже распланированы за нее.
И последнее, чего бы она хотела для единственного сына, – это поспешная женитьба на восходящей звезде одного фильма, которая заманила его в ловушку. Лекси быстро пресекла эти мысли. Она никогда не собиралась заманивать его в ловушку!
– Мы едем в квартиру или в Монфальконе? – спросил Франко.
Лекси дважды моргнула, возвращаясь в настоящее. Вспомнив утренний разговор с Сальваторе, она пробормотала: «Монфальконе», хотя сама эта мысль ей страшно претила.
– Едем домой, Пьетро, – сказал он водителю.
– Да. – Пьетро одобрительно улыбнулся. – Прекрасно, синьор. Это действительно прекрасно…
– Ну, хоть один человек нас одобряет, дорогая, – растягивая слова, проговорил Франко.
Лекси беспокойно поерзала на сиденье, ей совершенно не нравилось, как на нее посматривал Франко.
– Нет никаких «нас», Франко, – решила уточнить она на случай, если Франко имеет на нее какие-то виды.
– Тогда что есть?
Лекси открыла было рот, чтобы ответить, но промолчала: она не знала, что ответить на этот вопрос. Разведенные супруги? Уже чуть больше, потому что она возвращается в Монфальконе вместе с ним в качестве его жены. Значит, друзья? Тоже нет. Когда-то давно Франко был ее самым близким другом, пока она не выяснила, что он был с ней только ради секса и веселья. Значит, дело в Марко. Лекси сейчас с Франко, потому что он только что потерял самого близкого друга, но он не дает ей даже упоминать об этом.
Нахмурившись, она покачала головой и отвернулась к окну, оставляя вопрос висеть в воздухе. Франко молча изучал ее профиль и чувствовал тупую боль в груди: он напирает на нее, как таран, пытаясь преодолеть лежащую между ними пропасть, но делает только хуже.
– Что тебе сказал Дейтон? – бесстрастным тоном спросил он.
То, как он произнес фамилию Брюса, о многом сказало Лекси. Франко всегда терпеть не мог Брюса ровно настолько же, насколько Брюс не выносил его.
– Я на него работаю.
– Это мне известно.