– Марко? – Лекси с опаской посмотрела на Франко, ожидая снова увидеть ужасную серую тень на его лице, но проблема заключалась в том, что он и без того был бледным как смерть.
– Пьетро, папарацци едут за нами? – И снова он ушел от темы.
– Да, – подтвердил пожилой мужчина. – Хотите, чтобы я оторвался от них?
– А сможешь?
– Конечно, синьор.
– Какие папарацци? – Лекси обернулась назад, чтобы посмотреть в окно, когда Пьетро резко свернул влево.
– Они следуют за нами с тех пор, как мы выехали из больницы, – сухо сказал ей Франко, стараясь не морщиться от боли, которую ему доставил резкий маневр автомобиля.
– О. – Она снова села в кресло. – Я не обращала на них внимания с тех пор, как перестала играть.
– А почему ты перестала играть? – Франко открыл глаза и посмотрел на нее. – Предполагалось, что ты сделаешь блестящую карьеру в Голливуде, после того как сбежала от меня.
Лекси пожала плечами, проигнорировав его последнее замечание. Можно подумать, она ушла от него ради того, чтобы стать голливудской звездой.
– Я никогда не мечтала о славе, это была мечта моей матери. Я попала в киноиндустрию случайно, когда дурачилась со сценарием во время одного из маминых прослушиваний. Кто-то услышал меня, потащил на съемочную площадку и заставил прочитать тот же кусок снова. Я прочитала и получила эту роль. – Лекси посмотрела на Франко и поймала какой-то тревожный отблеск в его глазах.
– Ты никогда мне этого не рассказывала.
– Возможно, потому, что ты никогда не спрашивал. Что за недобрый взгляд? – с подозрением спросила она.
– Никакой он не недобрый. Так о чем ты мечтала?
Лекси не ответила. Ее мечта была слишком приземленной для такого человека, как Франко. Дом с садом, дети и муж, который каждый вечер приходит с работы домой.
Лекси выросла в городской квартире с одной только мамой, которая трудилась не покладая рук, чтобы обеспечить себя и дочь. В детстве Лекси играла на съемочных площадках сериалов и низкобюджетных фильмов или в тесной гримерке матери. Нет, Лекси не видела ничего романтичного в актерской карьере.
– Моя мама мечтала, что я стану великим пианистом. – Франко поднял свои руки с длинными музыкальными пальцами. – А все, чего я хотел, – возиться с лодками и моторами.
Но он все еще играл на фортепиано, как никто другой, Лекси знала это. Его слушали, в благоговении затаив дыхание, вне зависимости от того, что он играл: будь то классическая музыка или попурри из джаза или рока.