Он немедленно прекращает бороться.
— И вы двое, — говорю я мужчинам, которые удерживают Хантера, — отпустите его. Нет необходимости его связывать.
Они не делают ни одного движения, чтобы послушаться меня, когда медсестра врывается со шприцом в палату.
— Вы не посмеете, — закипаю я на женщину. — Он в порядке теперь. Он был испуган и один. Посмотрите, он не сопротивляется. Развяжите его!
Она изучает меня в течение мгновения, прежде чем кивает мужчинам, и они начинают развязывать Хантера.
— Он не оставил мне выбора. Ему необходимо оставаться спокойным и тихим, или мне придётся сделать укол успокоительного, — угрожает она перед уходом.
Как только ограничители сняты с Хантера, я двигаюсь мимо неповоротливого человека, самого близкого ко мне и прячу свое лицо в шее Хантера, удерживая его, как только могу.
— Они умерли? Эм, пожалуйста, скажи, что они не мертвы, — хныкает он.
— Они не мертвы. Они внизу в своих собственных палатах, ждут тебя, — успокаиваю я его.
После моих слов вся его напряженность тает, и затем он тихо рыдает.
— Шшш, — произношу я тихо, садясь и поглаживая его спутанные с кровью волосы.
Я продолжаю так поглаживать его, пока он не начинает нормально дышать, и слезы останавливаются.
— Где моя мама? — каркает он.
— Я не знаю, солнышко. Мы не можем найти её, — отвечаю я честно.
Он фыркает и вздрагивает от боли из-за того, что так сделал.
— Ты не знаешь, где я могу её найти?
— Нет. Если она ушла, то ушла. Вы не найдете её, — с отвращением рычит он.
Я киваю, но он не может видеть, и от этого я чувствую себя довольно глупо.
— Хорошо, я здесь, и если ты хочешь, то я останусь с тобой, — предлагаю я, целуя его в лоб.
Он тут же кивает, прежде чем выяснить:
— Кто с Алиссой и Коди?
— Прямо сейчас Клайд с Алиссой, и я оставила Коди с Дженной.
— Где Гаррет и Джордан?
— Разыскивают твою маму, — лгу я.
— Как мы здесь очутились?
— Гаррет нашел вас, парни.
— Они ведь не разыскивают мою маму? — парирует он сознательно.
Я не отвечаю. Я не буду лгать ему снова. Одно дело защитить его, и со всем другое унижать.
Мы сидим в тишине, пока не заходит хирург и объясняет мне подробности операции Хантера. Его печень, и селезенка были разорваны. Так же, как и у Коди большинство ребер сломано, а также нос и орбитальные переломы обоих глазниц. Он попал в ужасный переплет. Ему повезло, что он выжил. Хирург повторил это дважды. Мне не надо повторять, чтобы признать этот факт.
— Вы можете перевести его в комнату к сестре? — спрашиваю я медсестру, когда она говорит, что время перевозить Хантера.
Она не рада мне с тех пор, как я остановила введение седативного препарата Хантеру. Но мне плевать.