| Злоязычная матрона оказалась права, ибо около трех ночи дом был разбужен истошными криками, доносившимися из комнаты Уэста. Выломав дверь, перепуганные жильцы увидели, что мы лежим на полу без сознания, избитые, исцарапанные, в разодранной одежде, среди расколотых пузырьков и покореженных инструментов. |
| Only an open window told what had become of our assailant, and many wondered how he himself had fared after the terrific leap from the second story to the lawn which he must have made. | Распахнутое окно поведало о том, куда исчез наш обидчик. Многие удивлялись, как ему удалось уцелеть, спрыгнув со второго этажа. |
| There were some strange garments in the room, but West upon regaining consciousness said they did not belong to the stranger, but were specimens collected for bacteriological analysis in the course of investigations on the transmission of germ diseases. | По всей комнате валялись странные предметы одежды, но Уэст, придя в сознание, сказал, что они не имеют к незнакомцу никакого отношения, а собраны для бактериального анализа у заразных больных. |
| He ordered them burnt as soon as possible in the capacious fireplace. | И приказал побыстрее сжечь их в большом камине. |
| To the police we both declared ignorance of our late companion's identity. | Полиции мы заявили, что не знаем нашего гостя. |
| He was, West nervously said, a congenial stranger whom we had met at some downtown bar of uncertain location. | Это был, нервничая заявил Уэст, приятный незнакомец, которого мы встретили в одном из баров в центре города. |
| We had all been rather jovial, and West and I did not wish to have our pugnacious companion hunted down. | Приняв во внимание тот факт, что все мы были тогда навеселе, мы с Уэстом не стали настаивать на розыске нашего драчливого спутника. |
| That same night saw the beginning of the second Arkham horror - the horror that to me eclipsed the plague itself. | В ту же ночь в Аркхеме произошло второе кошмарное событие, затмившее, на мой взгляд, даже ужасы эпидемии. |
| Christchurch Cemetery was the scene of a terrible killing; a watchman having been clawed to death in a manner not only too hideous for description, but raising a doubt as to the human agency of the deed. | Кладбище церкви Иисуса Христа стало ареной зверского убийства: местный сторож был растерзан чьими-то когтями с жестокостью, заставляющей усомниться в том, что виновником убийства был человек. |
| The victim had been seen alive considerably after midnight - the dawn revealed the unutterable thing. | Беднягу видели живым далеко за полночь - а на рассвете обнаружилось то, что язык отказывается произнести. |