| "Only infinite physically," said the little priest, turning sharply in his seat, "not infinite in the sense of escaping from the laws of truth." | - У нее нет пространственных границ, - сказал маленький и резко повернулся к нему, - но за границы нравственных законов она не выходит. |
| Valentin behind his tree was tearing his fingernails with silent fury. | Валантэн сидел за деревом и молча грыз ногти. |
| He seemed almost to hear the sniggers of the English detectives whom he had brought so far on a fantastic guess only to listen to the metaphysical gossip of two mild old parsons. | Ему казалось, что английские сыщики хихикают над ним - ведь это он затащил их в такую даль, чтобы послушать философскую чушь двух тихих пожилых священников. |
| In his impatience he lost the equally elaborate answer of the tall cleric, and when he listened again it was again Father Brown who was speaking: | От злости он пропустил ответ высокого и услышал только отца Брауна. |
| "Reason and justice grip the remotest and the loneliest star. | - Истина и разум царят на самой далекой, самой пустынной звезде. |
| Look at those stars. | Посмотрите на звезды. |
| Don't they look as if they were single diamonds and sapphires? | Правда, они как алмазы и сапфиры? |
| Well, you can imagine any mad botany or geology you please. | Так вот, представьте себе любые растения и камни. |
| Think of forests of adamant with leaves of brilliants. | Представьте алмазные леса с бриллиантовыми листьями. |
| Think the moon is a blue moon, a single elephantine sapphire. | Представьте, что луна - синяя, сплошной огромный сапфир. |
| But don't fancy that all that frantic astronomy would make the smallest difference to the reason and justice of conduct. | Но не думайте, что все это хоть на йоту изменит закон разума и справедливости. |
| On plains of opal, under cliffs cut out of pearl, you would still find a notice-board, | На опаловых равнинах, среди жемчужных утесов вы найдете все ту же заповедь: |
| 'Thou shalt not steal.'" Valentin was just in the act of rising from his rigid and crouching attitude and creeping away as softly as might be, felled by the one great folly of his life. | "Не укради". Валантэн собрался было встать - у него затекло все тело - и уйти потише; в первый раз за всю жизнь он сморозил такую глупость. |
| But something in the very silence of the tall priest made him stop until the latter spoke. | Но высокий молчал как-то странно, и сыщик прислушался. |